В огне повенчанные. Рассказы

— Ну и как он находит работу зенитчиков? — спросил генерал и тут же подумал: «Не забыть убрать это чертово зеркальце. Чего доброго, увидит командующий, назовет барышней…»

— Инженерными работами и расположением орудий командующий остался доволен. Сделал только одно замечание.

— Какое?

— Нужно скорее заканчивать запасные позиции батарей и усилить маскировку как основных, так и запасных позиций. Говорит, что со стороны нашего левого соседа позиции обоих артполков просматриваются как нижегородская ярмарка.

— Передайте гостю, что я выхожу к нему навстречу, в расположение зенитчиков.

— Есть, передать! — раздался в трубке по-солдатски четкий голос начальника штаба. — Сейчас он в расположении полка Фокина. Беседует с личным составом.

Осколок зеркала генерал убирать не стал: пусть командующий (если он зайдет к нему на КП) думает о нем что хочет — должен же он в конце концов во что-то глядеться, когда бреется.

В блиндаж, запыхавшись, вбежал адъютант Веригина и следом за ним офицер связи. Адъютант доложил тоже, что минуту назад сообщил начальник штаба.

Веригин, застегнув ворот гимнастерки на все пуговицы, расправил под ремнем складки и приказал адъютанту и офицеру связи, чтобы те срочно сообщили начальнику артиллерии и начальнику связи о прибытии Воронова.

— Командирам всех полков и приданных подразделений — оставаться на своих КП и ждать моих приказаний!

…Командующего артиллерией Веригин нашел на огневой позиции второго стрелкового полка в батальоне майора Кадинова. Воронова сопровождали ординарец, адъютант и четыре прибывших с ним командира, а также комиссар дивизии Синявин, полковник Реутов и начальник связи дивизии полковник Моравский.

Рядом с Вороновым, отстав от него на шаг, шел командир второго стрелкового полка подполковник Савичев. Они только что осмотрели взводный блиндаж и шли по глубокой траншее, в которой были добротно отрыты и надежно оборудованы и замаскированы боевые ячейки пулеметных расчетов.

Воронов про себя отметил, что в августе здесь все было по-другому, не так надежно и прочно. Тогда на этом участке левобережья Днепра — Серково, Спичино, Яковлево — стояла 133-я стрелковая дивизия, которая первого сентября была брошена в район Ельни. Вместо ненадежных и весьма спорных — с точки зрения тактики и психологии солдата во время оборонительного боя — индивидуальных ячеек бойца, в насмешку прозванных некоторыми тактиками «сусликовыми норами» и «сурчиными гнездами», бойцы второй московской дивизии народного ополчения на всем протяжении восемнадцатикилометровой полосы обороны вырыли непрерывную ломаную траншею, разветвленную глубокими окопами и ходами сообщения во взводные блиндажи, к окопам орудийных расчетов, к запасным позициям батарей и ложным батареям.

На командующем был легкий генеральский плащ, в некоторых местах испачканный в глине. По выцветшим на солнце петлицам и блеклому околышу его фуражки, видавшей не один дождь, было нетрудно догадаться, что в штабных кабинетах Воронов не засиживался.

Доклад Веригина командующий выслушал внимательно, с выражением глубокой озабоченности. В озабоченности этой прочитывалось желание до конца проникнуть в положение и ход дел дивизии, которая всего лишь несколько дней назад покинула глубоко эшелонированную полосу обороты на реке Вязьма, где бойцы народного ополчения, невзирая на методические бомбежки, артобстрелы с воздуха, а также потери личного состава, зарываясь в тяжелый глинистый грунт, пролили столько пота… Вот теперь то же самое происходит на левом берегу Днепра.

Воронов пожал руку комдиву, и только теперь Веригин заметил, что белки глаз у командующего были воспалены, а взгляд и вялая улыбка как бы говорили: «Спасибо… За вашу дивизию я спокоен…

— Верховное Главнокомандование и лично товарищ Сталин на вашу дивизию возлагают большие надежды.

Воронов обвел глазами командиров, стоявших в просторном траншейном отводе и жадно ловивших каждое его слово. Он был доволен тем впечатлением, которое произвело на них его сообщение о том, какое значение придает их дивизии Сталин.

— Сделаем все, чтобы оправдать доверие Ставки и лично товарища Сталина, — воспользовавшись паузой, четко ответил Веригин.

— Надеюсь, вы поняли, почему вашей дивизии придали такую мощь: два полка 85-миллиметровых зенитных орудий, два морских дивизиона тяжелой артиллерии, гаубичный артиллерийский полк и отдельный тяжелый артдивизион?..

— Поняли, товарищ командующий! — Веригин окинул взглядом подчиненных ему командиров и заметил, как лица их просветлели. — Поняли с первого дня, как только вышли к Днепру и оседлали автостраду и железную дорогу.

Лицо командующего снова стало сосредоточенно-усталым и озабоченным. Словно подбирая самые правильные и точные слова, он сказал: