В огне повенчанные. Рассказы

Лейтенант достал из сейфа желтую папку, открыл ее и пробежал глазами листок из ученической тетради, исписанный простым карандашом. Когда читал, ладонь левой руки поставил ребром так, чтобы Богров ничего не мог прочесть. Тонкие бесцветные губы лейтенанта слегка шевелились, когда он читал. Потом лейтенант закрыл папку, спрятал ее в сейф и положил перед собой стопку чистых листов бумаги.

— Богров Николай Егорович?

— Так точно!

Красивым, каллиграфическим почерком лейтенант записал фамилию, имя и отчество Богрова.

— Год рождения?

— Восемьсот девяносто первый.

Почти чертежным шрифтом лейтенант вывел цифру «1891».

— Место рождения?

— Москва, Красная Пресня.

И эти три слова лейтенант выводил так усердно, что даже склонил голову набок и слегка высунул язык.

— Национальность?

— Русский.

— Партийность?

— Член ВКП(б).

— Время вступления?

— Двадцать четвертый год.

— В каких войнах участвовали? — Спрашивая, лейтенант ни разу не взглянул на сидевшего перед ним ополченца — был сосредоточен на листке бумаги, на котором записывал ответы.

— В двух.

— В каких?

— В империалистической и в гражданской.

— В каком чине служили в царской армии? — На словах «царской армии» лейтенант сделал заметный акцент.

— В чине унтер-офицера.

— Царские награды имеете? — Только теперь лейтенант посмотрел на Богрова. Он, очевидно, ждал, что этот его вопрос приведет ополченца в замешательство. Не увидев того, что ожидал увидеть, спросил: — Я имею в виду ордена, медали…

— Два Георгиевских креста, — ответил Богров и только теперь начал догадываться, что в штаб дивизии его вызвали не из-за проступка ополченцев пулеметной роты и не по вопросу, связанному с поручительством за провинившихся. От этой смутной догадки кровь хлынула к его лицу.

— За что вы получили свою первую царскую награду — Георгиевский крест? — И снова слова «царская награда» слетели с уст лейтенанта с каким-то утяжеленным акцентом.

— За храбрость, — глухо ответил Богров, — так и отмечено в грамоте.

— Где и когда унтер-офицер Богров обнаружил храбрость в боях за царское самодержавие? — словно печатая каждое слово, спросил лейтенант и отбросил свисающую на глаза русую челку.

— За взятие Галича, — сдержанно ответил Богров. По вопросам лейтенанта и по тому, каким тоном они произносились, ему уже становилось ясно, что в штаб его вызвали не для приятной беседы.

— Когда вы брали этот самый Галич? — Лейтенант добродушно улыбнулся, закурил и пододвинул пачку «Беломора» поближе к Богрову.

— Не «этот самый», а древний русский город, — с расстановкой проговорил Богров. — А брали мы его двадцать второго августа девятьсот пятнадцатого года.

— И кто же вручал вам эту царскую награду? — Лейтенант теперь уже не записывал ответы Богрова. Картинно откинувшись на дверцу несгораемого шкафа, он положил ногу на ногу и сдул с папиросы нагоревший пепел.

— Крест мне вручил сам генерал Брусилов.

Богров заметил, как при упоминании о Брусилове рука лейтенанта, не донесшая папиросу до рта, остановилась и замерла.

— Кто-кто?! — переспросил лейтенант, поперхнувшись дымом.

— Генерал Брусилов. Знаменитый полководец русской армии.

Лейтенант встал и, с просветленной улыбкой глядя на Богрова, вдавил горящую папиросу в алюминиевую крышку от котелка, служившую ему пепельницей.

— Теперь мне все ясно… — Лейтенант круто повернулся и на два оборота ключа закрыл сейф.

— Что вам ясно?

— Преклонение перед генералами царской армии! Теперь мне понятно, почему вы позавчера расхваливали Брусилова в присутствии ополченцев роты. Еще бы не хвалить! Георгиевский крест на грудь вам приколол своими руками! — Казалось, лейтенанту было мало места в крохотном отсеке штабного блиндажа. Сомкнув за спиной руки, он высоко вскинул голову и, глядя поверх головы Богрова, пружинисто покачивался на носках. — Интересно, за что же вы получили свой второй Георгиевский крест? Если, конечно, не секрет.

Встал и Богров. Сказалась солдатская привычка: когда старший командир разговаривает стоя — низшему чину сидеть не полагается. В этом положения лейтенант явно проигрывал перед богатырем-ополченцем. Небольшого роста, вислоплечий, он уже не мог говорить с Богровым прежним тоном и поэтому сел.

— Второго Георгия я получил в Карпатах. За бой на Дуклинском перевале.

— Что вы совершили героического в этом бою на Дуклинском перевале? Садитесь.

Богров продолжал стоять.

— Я командовал конной разведкой. В одном из поисков мы взяли в плен трех артиллерийских офицеров и штабного полковника.

Несмотря на то что лейтенант еще раз показал Богрову на чурбак рядом с бочкой, тот, вытянув руки по швам, продолжал стоять.

— Кто вручал вам второго Георгия? Опять ваш, как вы выразились, знаменитый генерал Брусилов?

— Нет, товарищ лейтенант, не Брусилов.

— Кто же?

— Царь.

— Кто, кто?! — Лейтенант, поперхнувшись дымом, закашлялся.

— Император Николай Второй.