В огне (СИ)

Причина, по которой он отправлял с Вейдером Айсарда была проста, как мир. Ученик должен был научиться подчиняться приказам своего мастера. Подчиняться безоговорочно, подчиняться каждой букве, каждой интонации. Теперь, когда Палпатин лишился малышей, у него был лишь один шанс, один ученик, который должен быть ему беспрекословно предан и подчинен.

Смерть детей должна была дать еще одно очко в пользу Сидиуса, окончательно уничтожая старые привязанности к Ордену, которых и так практически не осталось после вероломного нападения Кеноби.

- Мастер… Я гораздо лучше справлюсь в одиночку, - возразил Энакин, едва сдерживая внутри волну гнева.

Он понимал, что если директор отправится с ним, то можно смело ставить крест на спасении Органы, как и сокрытию любых улик. Айсард обязательно всюду сунет свой нос… и кончится все тем, что он просто вдруг «упадет» с террасы дворца Органы. Или погибнет от шальной пули… Второй оплошности с участием Арманда допускать было нельзя.

Один раз он уже нашел малышей, и, если он сделает это еще раз… Сердце сжалось, будто под воздействием ледяного душа.

- Айсард будет мне обузой, - вопреки осторожности, пошел напрямик Энакин.

Палпатин прикрыл глаза, выпуская наружу Тьму. Тысячетонная плита рухнула на плечи ученика, заставляя его пригнуться к земле, подчиняя себе волю… Однако, Скайуокер стоял, будто скала, из последних сил удерживая себя в вертикальном положении. Маленький, но такой ясный намек на бунт…

Прошло несколько секунд, прежде чем Вейдер все же подчинился.

- Как Вы пожелаете, мастер, - едва ли не скрипя зубами, тихо проговорил он, обещая себе, что разберется с Айсардом… но позже. Когда опасность минует. – Я могу взять с собой семь… жену?

Палпатин должен был согласиться. Он просто был обязан сделать это, особенно после того, как «погибли» малыши. Однако, Энакин допустил одну непростительную ошибку.

Едва он задал вопрос, тоненькая, практически неощутимая ниточка эмоций, ниточка, показывающая, как сильно он привязан к Амидале, вырвалась из-под щитов, становясь достоянием Тьмы, витающей в зале.

Медленно, вдумчиво, Палпатин расчленил ее, изучая каждую молекулу. Здесь была не только привязанность, смешанная с любовью. Здесь был тонкий, едва заметный намек на то, чего он боялся и не мог допустить – единодушие. Один говорит – а другой заканчивает его фразу. Такое случалось крайне редко, особенно в современном мире, где женились по расчету, стремясь извлечь как можно больше выгоды. Это была настоящая, крепкая любовь, которую было крайне тяжело уничтожить.

И это опасно. Согласие, которое несло с собой это чувство, единение, смертельно опасно для его ученика. Падме – мятежница, которая ненавидит и его, и Империю. Если между ними возникло согласие… Либо Амидала стала приверженкой идей мужа, поняла и приняла все, что делал Палпатин, как раньше было с Энакином, или… Или Скайуокер становился смертельно опасным. Проблема могла перейти в заключительную стадию, из которой не было возврата. Если Энакин пойдет у жены на поводу, примет ее жизненные взгляды в себя… с идеей о безраздельной власти можно попрощаться.

«Надо же… Такая прекрасная, выдающаяся игра, которую не сумел провести ни один ситх за последнюю тысячу лет… и все может рассыпаться из-за одного мальчишки».

Скайуокера уважали многие, особенно военные. Он выделился в войнах клонов, спасал своих товарищей, ставя под угрозу свою собственную жизнь… Если произойдет что-то серьезное, многие могут встать на его сторону.

Пряча от ученика глаза, вмиг ставшие из золотистых оранжево-алыми, ситх подобрал все эмоции глубже, не желая, чтобы Энакин заподозрил хоть что-то.

- Падме останется здесь. После того, что она пережила, не думаю, что она захочет встретиться с убийцами ее детей лицом к лицу, - безапелляционным тоном заявил Палпатин. – Здесь она будет в безопасности, обещаю, ученик.

- Один раз вы уже пообещали мне безопасность для моей семьи, - жестко парировал Скайуокер, не понимая, что делает опасный шаг, ведущий на границу пропасти.

Еще ни разу до этого он не осмеливался возражать учителю. Ни разу за многие годы… Он всегда соглашался с каждым словом, ловя любую фразу, и делая из нее абсолютную истину. Но в последнее время все изменилось. Он старался проверять каждое слово, каждую букву, выискивая в ней изъяны и причины для обмана…

Сидиус напрягся, вновь заполняя зал Тьмой, на этот раз куда более опасной, чем несколько минут назад. Не выдержав ее тяжести, Скайуокер упал на колени, чувствуя, как его вдавливает в землю. Казалось, он был титаном, на чьих плечах по версии древних мифов держалось небо… Однако, это было не так. Сейчас над ним нависла почти вся Тьма вселенной, ожидая лишь одного сигнала от Палпатина, чтобы стереть его в порошок.

- Не разочаровывай меня, Энакин, - холодно проговорил Сидиус, поворачиваясь к едва удерживающемуся от позорного падения на пол Скайуокеру. – Один раз я уже сомневался в тебе… Не заставляй меня делать это снова.