В огне страсти

Джинни внутренне сжалась, впервые в жизни согласившись со свекровью. Дункан вовсе не походил на обычного воина — и не только из-за богатства, но и по манере себя вести. Уж лучше бы она назвала его королем — это куда более правдоподобно. Джинни быстро соображала.

— Он наемник.

Маркиза с отвращением поджала губы:

— Понятно. — Она бросила на Джинни проницательный взгляд. — Я беспокоюсь только о тебе, дочь. Женщина в твоем положении должна быть очень осторожной, чтобы избежать ненужных разговоров.

Джинни тут же ощетинилась:

— Это в каком же таком положении? Я хозяйка этого замка, с какой стати кто-то начнет обо мне сплетничать, если я только отнесу раненому человеку поднос с едой?

— Разумеется, ты права. А я наверняка просто перестраховываюсь. И очень тревожусь о том, как вы с Элен будете жить тут одни, когда я уеду.

Джинни повернулась к свекрови.

— Так вы возвращаетесь в замок Гордон? — спросила она, надеясь, что это не прозвучало слишком нетерпеливо.

Маркиза вновь окинула ее проницательным взглядом, словно прочитала мысли Джинни.

— Я получила весточку от маркиза. Он согласился на требования короля и готов подписать отречение.

Опять, подумала Джинни. И вероятно, с той же искренностью, с какой раньше отрекался от католицизма.

— И его освободят из замка Стерлинг?

— Надеюсь, уже скоро. — Свекровь плотно сжала рот. — Хотя Аргайлл ищет повод не допустить этого. — Вот и еще одна причина, почему внезапное возвращение Дункана принесет неприятности. — Ты подумала насчет предложения сына графа Эррола?

Джинни покачала головой:

— Пока я не готова думать о новом замужестве.

А когда будет готова, ни за что не выберет мужчину, который всецело находится во власти маркизы. Гордоны, разумеется, не собирались выпустить из-под своего контроля наследство Френсиса, оставленное ее сыну; они уже назначили кузена Френсиса опекуном.

Маркиза кивнула. Она любила своего второго сына, и только эта любовь слегка смягчала ее стремление немедленно выдать Джинни замуж.

Джинни услышала голоса уже у подножия лестницы. Сердце подскочило к самому горлу, а внутри закипела паника. Она приказала себе успокоиться. Элла не сможет сказать ничего такого, что вызвало бы у Дункана подозрения, а сам он девочку не обидит. Во всяком случае, намеренно. В груди защемило. Элла стала такой чувствительной, такой ранимой после смерти отца. А Дункан невероятно холоден и отчужден. Элла не поймет его равнодушия.

Джинни поднялась по лестнице и услышала, как Элла говорит:

— Нет, это комната моего брата.

Дугалл. О Господи! Кровь в жилах заледенела. Голос Дункана:

— А где твой брат?

Внезапное появление Джинни заставило его замолчать. Он тут же увидел ее широко распахнутые, полные ужаса глаза и заметил, что она с трудом дышит.

— Элла! — закричала Джинни.

Дочь неуверенно обернулась. Резкость в голосе Джинни насторожила ее.

— Я ничего плохого не делала, — машинально пробормотала Элла.

Джинни разом увидела всю сцену: ее дочь сидит на сундуке у подножия кровати, подобрав под себя ноги, а Дункан расслабленно лежит на постели, заложив руки за голову, и снисходительно на нее смотрит. На мгновение Джинни вернулась туда, к озеру. Точно так же он лежал после…

Стоп. Она отбросила воспоминание.

Чувствуя, что страхи понемногу успокаиваются, Джинни вымучила улыбку, глядя на дочь.

— Я знаю, — сказала она, понимая, что Дункан не сводит с нее глаз. — Но дяде необходимо отдыхать. А у тебя вот-вот начнутся занятия.

Элла с такой тоской посмотрела на Дункана, выходя из комнаты, что у Джинни похолодела кровь. Неужели ее дочь попала в ту же ловушку, что и она сама когда-то, и мгновенно пленилась им?

Ну как же это возможно — после десяти лет отсутствия он по-прежнему так сильно ее волнует? Это бессмыслица какая-то, они и знали-то друг друга совсем недолго. Ну почему после стольких лет ее тело так на него реагирует? Почему воспоминания по-прежнему причиняют боль? Джинни почти убедила себя, что никогда его по-настоящему не любила. Что она, как и ее мать, просто поддалась обаянию мужчины.

Ну почему она не может быть такой же, как он? Безразличной, с каменным сердцем… Дункан смотрел на нее все с тем же знакомым выражением — как на кого-то, кого знал давным-давно и кто его предал. Если он и помнил их близость, то никак этого не показывал — даже когда она стояла перед ним голая, в его лице не промелькнуло и проблеска желания. Резкий контраст с теми временами, когда его глаза пылали огнем при каждом взгляде на нее. Теперь он смотрел на Джинни, как на постороннюю. Если между ними и было какое-то чувство, оно давно исчезло.

— Посмотри на меня, Джинни.

Его резкий голос вырвал Джинни из воспоминаний. Она поджала губы, разозлившись на собственную слабость. Все это иллюзии. Он ее никогда не любил. Он ее бросил.

— Ведь ты хорошо меня знаешь, — сказал Дункан. Джинни взглянула ему в глаза, подавив странное желание расхохотаться.

— Неужели? — Вопрос повис в воздухе. — В сущности, и тебя совсем не знаю. Ты оказался совсем не тем человеком, за которого я тебя принимала.