В огне торпедных атак

Ждать! А разве легко ждать, когда кругом все кипит? Четвертый Украинский фронт прорвал оборону у Перекопа, захватил Евпаторию, Бахчисарай, кольцом охватывает Севастополь. Приморская армия наступала на Балаклаву.

Фашисты, припертые к морю, яростно оборонялись. Для прикрытия своего отступления они бросали в бой войска своих союзников. А сами в это время на всех имеющихся плавсредствах эвакуировали через Севастополь боевую технику и припасы.

У наших катерников было много дел. Каждую ночь они ходили на коммуникации противника и топили вражеские корабли и транспорты.

Можно ли в такое время сидеть сложа руки? Весь экипаж искал выхода из создавшегося положения. Моторист Кузнецов вместе с командиром отделения целый день копались в кучах подбитой фашистской техники. Наконец нашли деталь, подходящую к нашей помпе. Стали вручную подгонять ее. Остаток дня и всю ночь трудились всем экипажем. Нелегко снять помпу, не поднимая передней части мотора, но еще труднее поставить ее на место. Скрипя зубами от боли, обдирая до крови руки, испачканные в мазуте, мы не выходили из моторного отсека до утра.

Радисты - это наша катерная интеллигенция. Радист даже по авралу не назначается на тяжелую работу, дабы не натрудить руки, как выражаются, не сбить их. Но и тот, засучив рукава комбинезона, промывал в ведерке с бензином части полуразобранного мотора.

Механик катера примерял и прилаживал валик в помпу. Он невозмутимо спокоен. Мурлычет под нос песню и делает свое дело, не обращая внимания ни на кого. Но это только кажется. Едва радист занес руку с деталью, в которой была резиновая прокладка, над ведерком о бензином, механик громко окликнул его:

- Нельзя, бензин разъест прокладку, этим усложнишь работу.

А когда я положил молоток на край мотора, механик вежливо предупредил, что если он упадет в трюм, то выпачкается в масле и трудно будет им работать.

В машинном отделении механик - хозяин. Он знает каждый агрегат, его работу, знает, где лежит любой болт, гайка, инструмент.

На рассвете я вышел на причал. Воздух был по-весеннему чист и прохладен. В порту - тишина. Экипажи части катеров еще отдыхали, а где-то в море, может быть, вели бой другие. А мы торчим здесь из-за этой проклятой неудачи при первом же выходе.

Правда, много требовать от нашей "девятки" мы не могли. Сколько у нее в корпусе заплат и замененных листов, сколько раз перебирались моторы, об этом знали только начальник мехмастерских капитан Рукавицына да механик части.

К обеду закончили работу в моторном отсеке. Все убрали, очистили трюмы, и я побежал доложить командованию об устранении поломки и просить разрешения выйти на внешний рейд для испытания мотора.

Испытав моторы на различных скоростях, мы вернулись в бухту, чтобы провести испытания уже при полной нагрузке.

Товарищи в базе работали с еще большей напряженностью. Ведь они должны обеспечивать нас всем, обогреть, обсушить, накормить, подвезти горючее, залечить раны в бортах катеров.

Не успели мы подойти к основному причалу, как у борта уже стоял бензовоз. Шофер Андрей Буланов быстро залил бензин в баки. Надо сказать, что если наши катера обошли почти все побережье Черного моря, то он на своем заправщике-вездеходе прошел этот путь по берегу. Бывало придем в какую-нибудь бухту или порт, а он уже тут как тут, спрашивает, куда подавать машину. Так же самоотверженно трудились базовые торпедисты Павел Букович, Яков Шалом. Все приготовленные ими торпеды работали безотказно.

Закончив погрузку, снова вышли на внешний рейд. Сначала шли на малых оборотах. Моторы работали хорошо, ровно. Не спуская с меня глаз, старшина Зайцев стал увеличивать ход. Он поднимал акселераторы, все прибавляя обороты. С затаенным дыханием прислушивались мы к левому мотору. Тянет. 1200 оборотов, 1600... И вдруг... резкий визг, треск - и мотор заглох.

В люке показалась голова Кузнецова. Он безнадежно махнул рукой. Все было ясно - снова лопнул валик.

Возвращались в базу на одном моторе. Наш труд оказался напрасным, катер опять выбыл из строя.

Злые и мрачные, сгрузили торпеды, слили горючее и поставили катер на старое место. Когда же пришлют из Геленджика долгожданную помпу?

Мотористы решили выточить валик. Нашли подходящий кусок металла. Целый день бегали по городу в поисках токарного станка. Черные, запылённые, но веселые вернулись они на катер. И опять закипела работа в моторном отсеке.

А дни шли. Все сочувствовали нам, но помочь ничем не могли. В бухте кипела боевая жизнь. Катера, которые были в прошлую ночь в море и не нашли противника, по приходе в базу разгружались и передавали боезапас и остаток топлива на другие корабли, готовящиеся к выходу. Тылы еще подтягивались, и горючего, а также боеприпасов не хватало.

Несколько ночей катера ходили к Севастополю, и все безрезультатно. Никак не могли перехватить караваны противника.

Придут в заданный квадрат, простоят на предполагаемых курсах врага целую ночь, а его и не встретят. Перед вечером летчики доложат, что обнаружены далеко в море идущие к Херсонесу корабли. А ночью на подходах опять ничего нет. Значит, враг хитрил.