Читаем В огне торпедных атак полностью

Вода вокруг катера кипела от пуль и снарядов. Вышел из строя один из моторов, погиб пулеметчик. Его тотчас сменил механик главный старшина Юдин и тоже был сражен вражеской пулей. Белобородов помогал раненому боцману вести огонь из другого пулемета. Вдруг он заметил, что катер потерял управление. Обернулся к рубке. На мостике - никого. Командир катера, старший лейтенант Каримов, лежал навзничь без признаков жизни. Из нескольких пулевых ран сочилась кровь.

Белобородов вскочил в рубку, встал за штурвал. Теперь катер уже не мог обороняться от наседавших "мессершмиттов". Пулеметы молчали. На палубе лежали убитые и раненые. А фашистские летчики делали все новые и новые заходы, поливая безмолвный подбитый корабль огнем.

Казалось, участь Белобородова решена. Его уже дважды ранило, но лейтенант не терял присутствия духа и, превозмогая боль, продолжал маневрировать катером, выводить его из-под огня.

Воля и отвага Белобородова победили. Гитлеровцы так и не смогли потопить катер. А когда показались наши самолеты, спешившие на выручку одинокому кораблю, фашисты поспешно удрали.

Так прошел первый день стажировки дублера - командира катера лейтенанта Белобородова, ставший днем его "боевого крещения".

А сейчас он, досадуя на свои заглохшие моторы, с завистью смотрел на проходившие мимо него группы катеров Кочиева, Петренко. Оставляя за собой белые кипящие буруны, торпедоносные корабли мчались туда, где гремел последний бой за освобождение родного Крыма, где получали заслуженную расплату остатки разгромленных войск фашистских захватчиков.

Стемнело, когда мы пришли в район наших действий. Заглушили моторы, притаились. Прошло много времени, а противника не видно.

- Ну что ж, - сказал Погорлюк, посмотрев на светящийся циферблат часов, пора, пожалуй, начинать поиск.

Но в это время с морского охотника просигналили, что видят далеко в море осветительную бомбу, а под ней дым корабля, идущего к Севастополю.

В наушниках у меня защелкало, и я услышал голос приданного нам летчика-разведчика:

- Подо мною транспорт противника, идет курсом на Херсонес, скорость...

"Эх, скорость, скорость!.. Ее нам не хватало, а транспорт надо было обогнать и зайти с левого борта. Успею ли?"

- Иди! - приказал Погорлюк.

Ночь выдалась лунная. Но в прибрежной полосе от дыма и пепла было темно. На мысе Херсонес шла последняя схватка за Крым, за Севастополь.

Там стонала земля от непрерывных разрывов снарядов и бомб, зловеще полыхало багровое зарево, и трассы светящихся пуль огненными строчками полосовали дымное небо.

Фашисты отбивались с отчаянием обреченных. Они с надеждой смотрели в море, ожидая спасительных кораблей, но суда эти не доходили до берега - их топили наши черноморские корабли и самолеты. А если транспорты и приходили, то фашистское командование приказывало грузить на них прежде всего боевую технику, оружие, а не солдат, жизнь которых ставилась ни во что.

Вот когда настал для оккупантов час сурового возмездия!

Мы помнили, как злобствовали они здесь же, на мысе Херсонес, в июле 1942 года, зверски расправляясь с защитниками Севастополя, прижатыми к морю. Тогда гитлеровские летчики в упор расстреливали наших израненных моряков и пехотинцев, уходивших на шлюпках в море, а фашисты на катерах рубили винтами плавающих в воде, добивали их выстрелами из автоматов.

Мы все помнили и теперь били их нещадным боем!

Чтобы атаковать обнаруженный транспорт, мне необходимо было зайти в темную часть горизонта. Из-под луны атаковать было нельзя, т. к. противник обнаружил бы нас на довольно большой дистанции и внезапность атаки была бы сорвана. А внезапность при нашей скорости обеспечивала половину успеха.

Я стал обходить транспорт по корме и уже вышел на выгодную позицию, как вдруг в этот момент наш летчик, сделав последний круг над подходившим к берегу судном, сбросил осветительную бомбу. Над нами словно засияло солнце. Пришлось застопорить моторы и ждать. Минуты шли томительно медленно, а транспорт уходил все дальше и дальше. Эх, и ругали же мы в этот момент нашего летчика, так не вовремя осветившего наш катер!.. Наконец бомба потухла. К этому времени транспорт встал на рейде. В бухту Камышевую он пройти уже не мог. В ней всюду торчали из воды остовы затонувших барж и катеров, потопленных нашими кораблями и самолетами. У самого причала догорал лежащий на борту, полузатонувший транспорт. Да и бой на берегу быстро приближался к бухте. Снаряды нашей сухопутной артиллерии уже то и дело рвались на рейде. На фоне горящего берега мы хорошо видели преследуемый нами транспорт и снующие вокруг мелкие суда.

Дистанция - 5 кабельтовых. Далековато для ночного выстрела, но ближе подходить нельзя - могли обнаружить катера охранения.

- Не торопись, всматривайся хорошенько! - ободряюще заметил командир группы Погорлюк.

Торпеда пошла в цель. Мы свернули с боевого курса и легли на обратный. Казалось, прошла уже вечность, а взрыва все нет и нет.

Погорлюк, нервно следивший за секундной стрелкой, не сдержался, с досадой сорвал с головы шлем, ударил меня им по плечу и сердито промолвил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии