В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Из того времени мне особенно запомнился один случай, который может показаться странным, но в действительности очень точно характеризует взаимоотношения между западными союзниками и коммунистами. Маркварта попытались завербовать в шпионы. Однажды, вернувшись домой, он рассказал мне, что к нему приходило двое незнакомцев. Это были американцы, которые предложили ему значительную сумму за то, что он будет информировать их о политической ситуации в Бреслау после того, как городом стали управлять поляки. Ему предложили шпионить. Шпионить в интересах Америки, которая прежде была нашим врагом. Шпионить против коммунистов, которые также были нашими врагами. Т. е. американцы собирались следить за коммунистами, которые совсем недавно были их братьями по оружию. Американцы стремились быть вооруженными против всех, кто мог стоять на их пути. И мой друг ответил отрицательно на их предложение, несмотря на то, что с финансовой точки зрения оно было чрезвычайно заманчивым.

Вскоре после этого, в ноябре 1945-го, Маркварт покинул Бреслау, хотя именно здесь он родился и прожил детство и юность. Он не видел перспектив для своей дальнейшей медицинской карьеры в условиях, когда все оказалось в руках славян. Незадолго до своего отъезда он написал стихи, в которых были такие строки:

Мой дорогой город, превращенный в руины,
Прости, что хочу убежать от тебя,
но здесь невозможно жить.

Маркварту было не суждено увидеть Бреслау снова. Однако когда через несколько лет мы опять повстречались с ним, он был уже не только семейным человеком, но и профессором медицинских наук.

После его отъезда мне не пришлось слишком долго страдать от одинокого существования. Многие жители Бреслау были рады приютить меня у себя, поскольку я мог выступить в роли их защитника. Таким образом, мне в течение долгого времени довелось жить на Клостерштрассе в доме одной пожилой леди. Чтобы помешать польским грабителям ворваться в ее жилище ночью, я укрепил все двери с помощью толстых досок. Предпринятые мной меры оказались не напрасными. Бандиты много раз пытались проникнуть в дом, но это им так и не удалось.

Что интересно, моя хозяйка была замужем за бельгийцем. Когда она, наконец, получила разрешение выехать к нему, то оставила свой дом мне и даже дала мне бумагу, скрепленную ее подписью, удостоверяющую мое владение. Это, конечно, не особо понравилось полякам. И они сумели-таки найти лазейку, которая позволила им объявить мои документы на право собственности домом не имеющими законной силы. Поляки придрались к тому, что на бумагах не стояло подписи и печати нотариуса. Из-за этого я не был официально признан владельцем дома. Однако я все равно мог оставаться в нем и даже сдавать часть его комнат студентам, что я и делал.

Надо сказать, что моему дому серьезно досталось во время обороны Бреслау. Половина здания на втором этаже была разрушена артиллерийским огнем. Из-за этого тому, кто решался воспользоваться размещавшимся там туалетом, находясь в нем, приходилось любоваться лежащими вокруг грудами обломков. Подобные условия, тяжелые для жизни человека, оказались идеальными для насекомых. Причем насекомых этих везде сновало так много, что они даже не давали нам спать.

Неподалеку от моего жилища в двенадцатом доме на Лютцовштрассе жила семья по фамилии Ласка. Их дом счастливо избежал сколь-либо серьезных разрушений в ходе боевых действий. И в нем вместе с матерью семейства жили ее дочь с маленьким ребенком, невестка и двое теток. Вскоре муж дочери вернулся из лагеря для военнопленных, и мы с ним объединили усилия по выживанию в подобных условиях. О судьбе главы семейства Ласка и двух его сыновей никому из нас не было ничего известно тогда. Однако я сам стал как бы членом семьи. Я искал дрова для них, а также помогал им, используя открывшийся у меня талант к торговле на черном рынке. У семьи Ласка осталось немало вещей, которые ценились тогда, но не являлись самым необходимым для выживания, и я обменивал их на то, что требовалось семье в данный период.

Центр черного рынка Бреслау находился в те дни между Кайзеровским и Фюрстенским мостами. Именно там жители Бреслау прежде сооружали временную взлетно-посадочную полосу. Теперь эта территория представляла собой огромное открытое пространство, со всех сторон обрамленное разрушенными домами. Атмосфера, царившая там в торговый день, была сравнима с атмосферой азиатского рынка. Со всех сторон галдели поляки, которые воровали продукты у себя на работе и продавали их здесь, и жены фермеров, предлагавшие свои товары с импровизированных торговых рядов, а то и прямо с запряженных лошадьми повозок.