В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Заговорщики начали действовать лишь тогда, когда в июне 1944 года союзники высадились на французские берега и поражение Германии стало очевидным. Согласитесь, это говорит о многом. Нацистская пропаганда осудила их вполне справедливо. Такого же мнения придерживалось и население Германии, которое видело в них изменников, предавших лидера, на верность которому они присягали. Сам Гитлер, говоря о результатах этого покушения, сказал так: «Комиссия в лице Провидения утвердила мои полномочия». Неудавшееся покушение придало немецкому лидеру дополнительную волю к борьбе и работе. Поколениям, выросшим после войны, конечно, тяжело отделить зерна от плевел. Но я советую им все-таки задуматься, кто в этой ситуации в действительности относился к идеалистам, а кто к приспособленцам.

Но вернусь к нашим занятиям в школе для сержантского состава. Вопреки всему, мы делали все, от нас зависящее, чтобы победа была за нами. Мы упорно тренировались, и в том числе осваивали легкие пехотные 75-миллиметровые пушки и 150-миллиметровые гаубицы. В последнем случае подготовка была крайне изматывающей, особенно для тех, кто должен был быстро подносить ящики со снарядами и заряжать их. Будучи командиром расчета, я избежал подобных физических нагрузок, но зато мне приходилось прилагать немало усилий для точного наведения орудия. Причем это приходилось делать быстро, даже если цель находилась на расстоянии 3,5–4 километров. За каждый промах мы получали страшную головомойку от наших инструкторов! Но мы не жаловались, ведь на кону стояла судьба Германии.

Глава четырнадцатая Восточная Пруссия

Мы редко слышали теперь победные фанфары. По радио все чаще звучали приказы, в которых были фразы «удерживать позиции» и «любой ценой». Кризис в войне на Востоке начался уже в июне 1944-го. Это было особенно заметно в центральном секторе Восточного фронта, где удерживала оборону группа армий «Центр». Без сомнения, именно с этого началась самая ужасная и тяжелая для Германии страница войны. Последующие месяцы стали тяжелейшими месяцами свирепых боев, обусловивших огромные потери среди солдат Восточного фронта.

С наступлением осени 1944 года дороги в сельской местности Польши и Литвы были размыты и состояли из сплошной грязи. Битва за Восточную Пруссию началась, когда шесть русских армий прорвались через линии обороны 3-й немецкой армии на центральном и северном участках. Четыре дня спустя русские впервые вступили на немецкую землю, войдя в Кроттинген.

Наступил наш черед возвращаться в строй. Огромные потери среди сержантского состава, являвшегося хребтом немецкой армии, стали причиной многочисленных прорех в линии обороны. Недостаток младшего командного состава требовалось срочно восполнить, и наши курсы были резко завершены. С рюкзаками за плечами мы снова отправились в путь, даже не зная своего места назначения.

Когда наш длинный поезд, загруженный тяжелыми орудиями и боеприпасами, миновал Данциг, нам стало ясно, что мы возвращаемся на Восточный фронт. Несмотря на то что курсы были прекращены досрочно, мы получили звания сержантского состава. А я позднее даже получил награду за храбрость, проявленную на фронте.

После курсов меня зачислили в восьмую роту боевой группы Ремера. Мы проехали на поезде 300 километров на восток. Нашей последней остановкой стал город Летцен в Восточной Пруссии. Оттуда по проезжей дороге мы добрались до деревни Кругланкен в центре области Мазурских озер. Именно там мы и должны были базироваться в полной боеготовности к операции «Шарнхорст».

Мне было временно поручено выполнять роль связного мотоциклиста и выдан мотоцикл БМВ-250, на котором я сопровождал моторизованные колонны. Мне нравилось носиться на мотоцикле от начала к хвосту колонны и обратно, подобно собаке-пастуху вокруг стада овец. Однако позднее, со вступлением зимы в свои права, это стало уже не так приятно: ледяной ветер, несмотря на вязаный подшлемник и защитные очки, превращал мое лицо в одеревенелую маску.

Вскоре основным моим занятием стали разведывательные и охранные рейсы. Я выполнял их вместе с одним из моих товарищей. У нас на шеях висели пистолеты-пулеметы, и мы были сами себе хозяевами, самостоятельно планируя свои маршруты через окружавшую нас восхитительную сельскую местность.