Въ огонь и въ воду

— Теперь, господа, можете пировать, сколько хотите; никто не пройдетъ въ эту дверь безъ позволенія Виктора, а онъ, ручаюсь вамъ, никому этого позволенья не дастъ.

— За столъ! крикнулъ Гуго.

Товарищи его тоже не дремали: они успѣли все очистить въ буфетѣ и на кухнѣ. Столъ, накрытый для маркиза де Сент-Эллиса, буквально гнулся подъ множествомъ наложенныхъ верхомъ блюдъ. За нихъ принялись со всѣхъ сторонъ и шумъ поднялся страшный.

То, чего желалъ и ожидалъ Гуго, случилось: маркизъ, разбуженный шумомъ и цѣлый часъ уже напрасно звавшій кого-нибудь, рѣшился наконецъ самъ посмотрѣть, что это за шумъ потрясаетъ своды его замка. Догадываясь, что происходитъ что-то необыкновенное, онъ одѣлся на-скоро, прицѣпилъ шпагу и пошелъ изъ своей комнаты въ залу, откуда раздавался этотъ адскій гвалтъ.

Отворивъ дверь, онъ остановился на порогѣ, онѣмѣвъ отъ удивленія и отъ гнѣва.

За спиной у него кто-то подкрался, какъ кошка, и улыбнулся, увидѣвъ Гуго. Это былъ арабъ, бывшій съ маркизомъ въ Красной Лисицѣ, тотъ самый, который одинъ изъ всѣхъ тогда взглянулъ на Гуго и заговорилъ съ нимъ дружелюбно. На немъ былъ тотъ же бѣлый шерстяной бурнусъ, а въ складкахъ пояса блестѣлъ широкій кинжалъ.

Гуго всталъ и, кланяясь маркизу, сказалъ:

— Вы обѣдали въ Иль-ан-Ноэ, а мы вотъ ужинаемъ въ Сен-Сави! И, сорвавъ съ себя парикъ и длинную бороду. онъ прибавилъ, съ полнымъ стаканомъ въ рукѣ:

— За ваше здоровье, маркизъ!

Маркизъ узналъ его и испустилъ крикъ бѣшенства. Онъ обвелъ глазами всю комнату, удивляясь, что никого не видно.

— Кадуръ! крикнулъ онъ, раствори всѣ двери и звони во всѣ колокола!… зови Ландри, зови Доминика, зови Бертрана и Жюстина, Гузмана и Ларидена! зови всѣхъ этихъ каналій… и если черезъ пять минутъ они здѣсь не соберутся всѣ, я имъ всѣмъ распорю брюхо!

Кадуръ, продолжавшій смотрѣть на Гуго, не двинулся съ мѣста.

— Вы ищите вашихъ людей, маркизъ, сказалъ Коклико, кланяясь низко; неугодно-ли вашей милости взглянуть въ окошко: вы сами изволите убѣдиться, что никто не идетъ къ вамъ на помощь потому только, что не можетъ двинуться съ мѣста. И Доминикъ, и Ландри хотѣли бы кинуться къ вамъ, такъ же точно, какъ и Бертранъ съ Жюстиномъ, да…. извольте сами взглянуть, что- тамъ такое.

Маркизъ бросился къ галлереѣ и увидѣлъ на дворѣ съ одной стороны медвѣдя, а съ другой — всю свою прислугу. Какъ только кто-нибудь дѣлалъ шагъ впередъ, медвѣдь вставалъ на заднія лапы и показывалъ зубы и когти. Никто не смѣлъ двинуться съ мѣста.

— Это мнѣ пришла такая славная мысль, пояснилъ Коклико. Глупый звѣрь одинъ держитъ на почтительномъ разстояніи цѣлый гарнизонъ, — это не слишкомъ-то лестно для рода человѣческаго!

Въ эту минуту поднялась портьера въ концѣ галлереи и показалась дама въ великолѣпномъ бархатномъ платьѣ, вышитомъ золотомъ; она подошла съ надменнымъ видомъ; всѣ глаза обратились къ ней. За ней шла служанка съ улыбкой на устахъ и во взглядѣ.

У дамы были чудные глаза, черные, полные огня; шла она, какъ настоящая королева. Она обвела вокругъ спокойный и гордый взоръ, какъ будто увѣренная, что, кромѣ почтенія и поклоненія, ничего не можетъ встрѣтить. И дѣйствительно, этотъ рѣшительный видъ и ослѣпительная красота ея мигомъ остановили шумъ и крики; настало мертвое молчаніе.

Дойдя до середины залы, она развернула бѣлой ручкой вѣеръ изъ перьевъ, привѣшенный на золотой цѣпочкѣ, и спросила:

— Что это значитъ? что это за шумъ?

— Это — мерзавецъ, котораго я ужь разъ проучилъ и теперь еще не такъ проучу за его неслыханную дерзость! вскричалъ маркизъ въ бѣшенствѣ.

Гуго всталъ, отодвинулъ стулъ, на которомъ сидѣлъ за столомъ, снялъ шляпу и, подойдя, сказалъ:

— Маркизъ преувеличиваетъ: въ первый разъ онъ схватилъ меня предательски…. А теперь, вы сами тотчасъ увидите, на этотъ разъ онъ будетъ наказанъ.

Дама безмолвно оглядѣла Гуго и спросила съ улыбкой:

— А какъ васъ зовутъ?

— Вы сейчасъ узнаете — а вы кто, позвольте спросить?

— Принцесса Леонора Маміани.

— А! вы итальянка; значитъ, вы еще лучше поймете все, что здѣсь сейчасъ произойдетъ, и, обратясь къ маркизу, онъ продолжалъ такъ же хладнокровно.

— Маркизъ, изъ вашихъ словъ я ясно вижу, что вы не забыли, какъ варварски вы поступили со мной въ гостинницѣ Красной Лисицы — всякому своя очередь!

Маркизъ схватился-было за рукоятку своей шпаги; по прежде, чѣмъ онъ успѣлъ ее вынуть, двадцать рукъ схватили его и отняли всякую возможность защищаться.

— Кадуръ! ко мнѣ! крикнулъ онъ въ отчаяніи.

Но Кадуръ еще разъ покачалъ молчаливо головой.

Въ одно мгновенье съ маркиза сняли верхнее платье и, какъ онъ ни бился, привязали его на деревянной скамьѣ, оголивъ ему спину. Онъ позеленѣлъ отъ бѣшенства.

— Годъ тому назадъ, я, такъ же точно какъ теперь маркизъ де Сент-Эллисъ, былъ растянутъ на скамьѣ и связанъ, объяснилъ Гуго принцессѣ; какъ онъ, я былъ блѣденъ; какъ онъ, и звалъ на помощь! Я просилъ, я умолялъ — ничто его не тронуло: ни моя молодость, ни то, что я былъ совершенно правъ! Я тогда еще сказалъ ему: «Лучше убейте меня! а то я отмщу вамъ!» Онъ мнѣ отвѣтилъ: «попробуй!» Вотъ и попробовалъ, и мщу теперь за себя!

— Понимаю, сказала принцесса.