В огороде бузина

В ходе беседы с соседом выяснилось, что безмолвный участник застолья – работник деда Гриши. Трудится он на него не за деньги, а за проживание и еду и, со слов самого Григория, с большим энтузиазмом. Паспорт у худосочного ударника рабского труда был еще советский с пропиской в одной из республик нашей некогда необъятной, да и сейчас не маленькой, Родины.

Где-то с месяц назад его, Ромика, привез из города внук инвалида для работы на большом участке, выменяв, в прямом смысле, на две бутылки вискаря у подрядчика на стройке, где сам числился прорабом.

Спал раб Рома в чуланчике, днем беспрерывно и безвозмездно вкалывал на огороде и в саду, ухаживал за скотиной, а по вечерам, в качестве культурной программы, стойко употреблял самогон с хозяином подворья.

Римма Васильевна, брезгливо оглядев захватанную пузатую рюмочку, опрокинула в себя ее содержимое. Инвалид, с проснувшейся плотью, улучшив момент, подкатился к ней поближе, пытаясь руками, с довольно развитой мускулатурой, ухватить зазевавшуюся гостью за круглую ляжку. Не потерявшая бдительность искусительница ловким движением пнула ногой транспортное средство. Отчего Григорий мгновенно удалился с вытянутыми руками к противоположной стенке, получив, таким образом возможность самостоятельно справиться с внезапным гормональным всплеском.

Сама же женщина устремила свой немного поплывший взгляд на загадочного Рому, дав понять отъехавшему инвалиду Грише, что он, в своем усеченном виде, явно проигрывает молодому обладателю полному набору нижних конечностей.

По окончанию застолья молчаливый Ромик, так и не поднявший глаза, за весь вечер, как засватанный, вышел проводить слегка захмелевшую гостью. И тут провидение второй раз вмешалось в ход событий, женщина поскользнулась и упала в грязь, ушибив колено, слегка пораженное артрозом. Безмолвный рыцарь ловко подхватил пострадавшую и тотчас проводил ее до дома.

Дальнейшие события мы не будем описывать, дабы не смущать тонкую натуру Риммы Васильевны. Но наутро она проснулась не одна, рядом, накрывшись почти с головой, сопел ущемленный в гражданских правах обладатель советского паспорта.

Непоправимое случилось! Женщина вспомнила и снова ощутила жаркие объятия соседского невольника и с удивлением поняла, что упустила в жизни нечто важное, буквально целый пласт бытия. Она пыталась освежить в памяти столь же жаркие ночи со своим мужем Колей, который всю мужскую удаль растерял задолго до кончины вдоль своего дальнобойного маршрута. Вспоминая, она медленно и задумчиво загибала пальцы на растопыренной ладони. Подсчеты оказались совершенно не в пользу усопшего.

Переоценка ценностей произошла моментально. “Молодая” с глубочайшей нежностью глянула на бесстыжего соблазнителя. Неутомимый любовник уже проснулся и хлопал удивленно глазами из-под одеяла. Понимая, что предложения руки и сердца она вряд ли дождется, вдова, окрыленная любовными изысками, произнесла: «Закончилась твоя неволя, жить будешь у меня как человек».

Соблазнитель, в замешательстве, еще энергичнее зашевелил ресницами, вжимаясь головой в огромную подушку. Женщина выскользнула из постели, оделась, замкнула на всякий случай дверь и отправилась к соседу рабовладельцу.

Инвалид Григорий ночевал в своем мобильном кресле, ввиду глобального опьянения, перебраться на кровать старик так и не смог. Он накидал кучу тряпок в коляску, свил себе нечто похожее на гнездо и на данный момент пребывал в сладких объятиях Морфея, так и не заметив отсутствия своего бессловесного работника.

Соседка ворвалась в дом, доходчиво и емко объяснила пробудившемуся мелкопоместному инвалиду, что крепостное право отменили еще в позапрошлом веке, а в прошлом веке таких как он в нашей стране вообще ставили к стенке. Она нырнула в чуланчик своего, лишенного всяких средств производства, суженного и начала собирать его тряпье. Гардероб милого женщину не интересовал, скорее это был жест, резюмирующий бесповоротное переселение к ней с вещами.

Собрав в охапку какую-то рвань, Римма Васильевна гордо, понимая всю серьезность своей миссии, удалилась. Дед Гриша выехал за ней вслед, громко и отчаянно ругаясь, он грозился то своим внуком, то полицией, видимо, полностью уверовав, что может иметь в собственности живого человека.

Старик кричал и нещадно матерился, ветер трепал его седые волосы и теребил косматую бороду, а на колесе коляски болтались случайно зацепившиеся хлопчатобумажные носки.

Первые трудности

Римма Васильевна покинула участок соседа и вскоре оказалась у себя во дворе. Она отперла дом и зашла внутрь. Кровать в спальне была аккуратно застелена стеганным покрывалом, все в комнате, включая фото обалдевшего от происходящих событий усопшего супруга на стене, было на своих обычных местах.

Сам “молодой”, улучшив момент, змейкой просочился через открытую дверь во двор, несколько раз прошелся по надворью, радостно схватил лопату под навесом и ринулся, как цирковая лошадь, по знакомому маршруту на огород.