В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Потом полетела кровь. Никогда не думал, что в реальной жизни кровь может разлетаться, словно в фильме — крупными, тяжёлыми каплями, — так, что на очках они повисли, как в кино на стекле видеокамеры. Это ранило нашего пулемётчика и его надо было срочно перебинтовать, пока не истёк кровью. Потом кончились патроны у ребят — они лупили очередями, а я — одиночными. Выщелкиваешь патроны из рожка и кажется, что с каждым патроном отдаёшь год жизни. А может — и всю её. Эти брюки на мне и сейчас, когда я уже полгода не на войне, — и аккуратная незаштопанная дырочка на колене по-прежнему теплит сердце яркими воспоминаниями.

Когда-то давно, много лет назад, с родственниками мне довелось съездить на фестиваль русских воинских искусств. Собрание в одном месте огромного количества единомышленников — настоящих патриотов, любящих свою Родину всем сердцем, создавало необыкновенную атмосферу, и её тепло живет у меня в сердце и поныне. Там, среди прочего, я увидел много маек с изображениями русских национальных героев и соответствующими надписями. Прошло совсем немного времени, и я захотел себе такую же. Как символ своего мировосприятия, как знак своей гражданской позиции. Естественно, стал активно думать — кого же из героев выбрать? Наш пантеон воинской славы исключительно богат: есть Суворов, есть Кутузов, есть святой благоверный князь Александр Невский, — словом, всех сразу и не перечислишь. Какую же футболку выбрать? Не скрою, над этим вопросом я не спеша поразмышлял — тогдашняя ситуация мне позволяла. Суворов, Кутузов, Дмитрий Донской, Жуков, Невский — без сомнения, великие полководцы. Однако более-менее знаменитые воители есть почти у любого государства, и без тщательного внимательного разбора их жизненного пути разница между ними и нашими военачальниками почти незаметна. Тогда, после долгих раздумий решил: герой, изображённый на ней, должен являться средоточием именно русского духа, воплощением таких воинских и человеческих качеств, которые присущи только нашему великому народу. Примером такого подвига, равного которому другие народы не знают.

Зима 1237 года была особенной — она могла стать самой последней в истории существования русского народа. Самая совершенная оккупационная армия всех времён и народов, татаро-монгольская, пришла в наши края. Орда имела огромный опыт войн, до сего момента не было народа, который смог бы устоять перед ней. И одной из важных особенностей военной «технологии» кочевников была запредельная, даже для своего времени, жестокость. В тех местностях, где им оказали сопротивление, они убивали поголовно всех местных без различия пола и возраста. В южных областях России было вырезано 9/10 населения. Теперь такая же участь ждала земли северные.

Боярин Евпатий Коловрат был некрупным военачальником в Рязанском княжестве. Известно о нём немногое. По некоторым данным, он был язычником — впрочем, в то время язычество было распространено весьма широко. Точно мы этого не знаем — но разве Вера имеет значение большее, чем любовь к своей Земле и готовность не на словах, но на деле явить настоящую любовь к ближним своим? «Если я знаю все языки мира, прославлен бесчисленными делами Веры и сотворил бесчисленно добрых дел, но любви не имею — что мне в том?» И ещё: «Нет большей любви, нежели та, когда кто положит живот свой за други своя…»

С небольшим отрядом своих людей он выполнял какое-то поручение князя, и когда вернулся в родную Рязань, застал на её месте лишь огромное пепелище, усеянное трупами.

В те времена набеги и погромы были не редкостью, а понятия «патриотизма» в нынешнем виде не существовало, особенно в христианской Европе. Случаи, когда военачальники разгромленной стороны массово переходили на службу победителю, были не просто часты, а скорее являлись нормой — жить-то надо! Коловрат принял правильное решение, отличающее НАСТОЯЩИХ людей: есть вещи гораздо важнее жизни. Тем более, собственной. Со своим крошечным отрядом он погнался за многотысячной (по самым скромным подсчётам — не менее сорока тысяч, по максимальным — около ста тысяч человек) ордой. Видимо, он пользовался большим авторитетом у своих бойцов, потому что они последовали за ним на совершенно неизбежную смерть. Мы не знаем, какие слова он нашёл, что сказал своим воинам — но разве это имеет значение? По пути отряд собирал всех местных, которые спрятавшись, смогли чудом выжить, — и к моменту, когда они обрушились на противника, их было более тысячи человек (по некоторым данным, до трёх тысяч). Голодных, кроме дружинников Коловрата — вооруженных чем попало, без доспехов, без всякой воинской выучки. Против десятков тысяч закалённых в боях кочевников — силы, которая на тот момент покорила полмира и собиралась проделать то же самое со второй половиной.