В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Про то, что у меня завёлся ротный — Мерко Геннадий Васильевич, я писал выше. Причина того, что он стал командиром роты, довольно прозаична. Кому из врачей — офицеров медицинской роты ни предлагалась эта должность — все ответили отказом. Причины этого самые разнообразные: и то, что многие решительные врачи уже давно воевали в боевых подразделениях, занимали там командные пехотные должности, и оставлять своих боевых друзей не хотели. И то, что многие люди с опытом руководящей работы банально сбежали — на Украину или в Россию. И наконец, та частая и весьма досадная причина, что многие порядочные и самоотверженные люди болезненно скромны и избегают командных должностей. При этом на ротного ложилась огромная нагрузка — в плане посещения совещаний, составления документации и так далее. Я, пару месяцев совмещая обязанности начмеда бригады и ротного, понял, что далее так не вытяну, и был вынужден, за полным отказом всех прочих, предложить эту должность Мерко. При этом я изначально слышал от многих, что это человек нечистоплотный и непорядочный, однако надеялся, что путём тщательного контроля удастся добиться от него хоть какой-то пользы на этой должности. Кроме того, повторю, у меня просто не было другого выхода.

Какое-то время он трудился вполне добросовестно, выполнял немало бумажной работы. Потом в его трудовой деятельности наметился и стал всё более активно проявляться некий «перекос». Выражался он в том, что Мерко стал всё больше усилий посвящать попыткам вытеснить со службы наиболее добросовестных, активных и боевых бойцов и командиров нашего подразделения. Вместо них проталкивались его «протеже» — все как один «феноменальных» душевных качеств. То начальник отдела снабжения — человек, который за пару месяцев службы занимаясь только складом, так и не сумел (или не захотел) произвести полноценной его ревизии и учёта материальных средств. То доктор-терапевт Шевцова, — которую со страшными усилиями он затолкал на военную должность. Ещё бы, там зарплата в 2,5 раза выше! При этом я ей внятно объяснил, что военная должность безусловно подразумевает участие в боевых действиях. Она однозначно согласилась. Но как только начались реальные боевые действия — сразу отказалась в них участвовать. Ещё и хватило наглости написать рапорт: «Прошу не отправлять меня для участия в боевых действиях, потому что у меня двое детей». Интересно! Наша гинеколог тоже имела детей, служила на гражданской должности за гораздо более скромное жалованье, — но ездила охотно, безо всякого скандала. Доктор Юдин, который погиб, имел пятерых детей. Да и вообще — дети были почти у каждого из нас. Что же, те, кто идут вперёд, — только выращенные в пробирке мутанты, у которых ни жён, ни детей, ни престарелых родителей, ни страха смерти?

Причины такого подбора кадров более чем просты. Сам Мерко, хотя и позиционировал себя как «офицер» (так как, как и многие в нашей стране медики, числился офицером запаса), был отчаянным трусом. За всё время, пока шли обстрелы Горловки, он не только ни разу не руководил действиями своего подразделения по оказанию медицинской помощи гражданскому населению, но даже и ни разу не выехал с расчётом «Скорой» на помощь пострадавшим. То, что сами мы носились круглосуточно, падали с ног от усталости, поскольку на такой огромный город несколько бригад медслужбы, — это ничего, и я, как начмед, сам не стеснялся ездить, а вот он — совсем другое дело. Навсегда запомнил краткий разговор с ним в штабе, когда он мне объяснял, что, оказывается, это гражданская «Скорая» должна ездить под обстрелами, а мы должны вместе с больными сидеть в бомбоубежище. Я ещё помню, ему сказал что-то про долг и офицерскую честь — он на меня посмотрел удивлённо, просто не понял. Я тогда сообразил, что нужно беседовать с ним на понятном ему языке, и распорядился, чтобы впредь он ночевал в расположении роты (как командиру и положено), а не дома, и выезжал с медицинскими расчётами на вызовы. После этого он стремительно ушёл на больничный. Диагноз был действительно весьма впечатляющ: сахарный диабет, гипертоническая болезнь, тяжёлая черепно-мозговая травма. Каждое из этих заболеваний (а тем более — все вместе) является противопоказанием к несению службы по контракту. Нужно ли говорить, что за всё время ни разу не принял участия в боевых действиях. После того, как я ему пообещал, что при следующем его появлении в роте мы вместе поедем на боевые, он перестал являться к месту несения службы даже по истечении больничного.