В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Но это только те люди, которые смогли выбраться сами. А сколько таких, которые не в состоянии сделать это самостоятельно. На нашем медпункте, когда записывали данные людей, спрашивали их о тех, кто остался и не смог выехать самостоятельно. Записывали адреса. Попросили одного молодого человека из местных, чтобы он поехал с нами. Мы же не знали города, а адресов было довольно много. С нами увязался молоденький журналист из «Лайф Ньюс», кажется. Поехали в город. Жуткое зрелище — пустой город, битая сгоревшая техника. Оборванные электропровода.

И такая жуткая тишина. Слышно только свои шаги, которые эхом отдаются от пустых домов. И дома с выбитыми стеклами. Не слышно птиц, нет ни собак, ни кошек. Мёртвый город. Подъехали к местной больнице, там в подвале прятались люди. Пошли вниз. Наши водители через какое-то время поднимаются и говорят: «Ангел, спустись ты, люди боятся и никому не верят. Для них каждый человек в форме несет угрозу. А ты — женщина. Может, тебе поверят». Я спустилась, там было около трех десятков людей. И детки были. Поговорила с ними, успокоила. В моей медсумке всегда была с собой шоколадка. Я отдала её деткам и начала выводить людей наверх. До поздней ночи колесили по городу и собирали людей. Поиски и эвакуация мирного населения продолжались несколько дней. Помню, как спасли двух пожилых женщин — мать и дочь. Старшей женщине за 90, младшей где-то 60. Они просидели в подвале почти две недели. Только иногда женщина поднималась наверх в квартиру за какими-то продуктами и чтобы посмотреть, что творится вокруг. А старушка уже не могла ходить. Её выносили мужчины не одеяле. Положили в нашу машину «Скорой помощи». Всю дорогу она держала меня за руку и в глазах стоял какой-то животный ужас. Я представила себе, что пережила эта старушка, которая помнит еще ту войну, Великую Отечественную, и мне становилось не по себе. Женщин перегрузили в хорошую «скорую»-«Пежо» и отвезли в Горловку.

А мы продолжили наш поиск. В одном месте к нам подошла женщина с необычной просьбой — отвезти тело умершего гражданского на кладбище. Не помню, кем ей приходился этот человек. У неё уже не было ни слез, ни эмоций. Просто тупая безысходность. Покойник лежал прямо во дворе, накрытый листом шифера. На кладбище она уже договорилась, нужно было только отвезти. Что мы и сделали. Наверное, чувства на войне все-таки притупляются, иначе просто можно сойти с ума, если воспринимать всё по-человечески, через сердце и душу — с полной глубиной эмоций.

Когда городок Углегорск уже был под полным контролем наших сил, на переезде на окраине города решено было сделать как бы промежуточный медпункт. Там стояла машина «Скорой помощи», что-то из бронетехники и медики из нашей роты и первого батальона. Его разместили в добротном бункере, вырытом украинскими солдатами для своих нужд. Теперь он и нам пригодился, дежурили там по очереди мужчины — Александр Анатольевич Юдин, Евгений Иванович, Игорь Корнеев. Условия были спартанские, но никто не роптал. Туда подвозили бойцов с самой передовой, там оказывали самую необходимую помощь, затем везли на ЦОФ и там уже оказывалась помощь более квалифицированная. Оттуда уже в стабильном состоянии раненые бойцы попадали во вторую больницу. Такой способ себя оправдывал. Город Горловка очень большой, поселки между собой разбросаны и по таким тяжелым дорогам, как там, очень сложно быстро доставить человека в больницу в нормальном состоянии. А с таким промежуточным медпунктом шансы на благополучный исход возрастали в несколько раз. В дни, когда были особенно большие нагрузки на наш медпункт, гражданские «Скорые» дежурили на полпути к ЦОФ у магазина «Комсомолец» и наши подъезжали, быстро перегружали людей и спешили обратно. Все было налажено очень четко. Такую схему предложил Юрий Юрьевич, и она себя оправдала.