В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Много позже, читая комменты на этот ролик, который собрал почти миллион просмотров в «Ютубе», я ещё обратил внимание на феноменальный по злобной лживости высер про «пропитые голоса» наши. Ну, кто знает меня — в курсе, что я совсем не пью. А вот умника бы этого посадить на броню в десятиградусный мороз — да заставить денёк перекрикивать грохот канонады и рёв танкового двигателя. Который, к слову, такой, что ты сам себя не слышишь. Впрочем, что с них взять — с диванных воинов.

Все ушли на референдум

С трофейной бээрдээмкой на буксире попёрли по трассе обратно на Горловку.

Наступал вечер. Махач за город шёл по стандартному для такой ситуации сценарию: наши подразделения, вклинившись в него со своей стороны, потихоньку выжимали противника, тот отчаянно сопротивлялся. Образовалась густая каша — месиво наших и вражеских подразделений, известная военным профессионалам под названием «слоёный пирог». Лезть в неё, не имея надёжной связи с работавшими там подразделениями, было крайне опасно — легко можно было оказаться прямиком в расположении противника. Однако я лихорадочно анализировал информацию, получаемую из всех источников — от раненых, от командиров, от проезжавших мимо водителей, из эфира. Точнее, собирал эту информацию целый «мини-штаб» при мне — руководили им Ангел и Красный, а уж наиболее актуальное из всего этого потока сведений доводилось мне. Получалось, что ситуация с медицинским обеспечением подразделений (прежде всего — приданных нашей бригаде, брошенных в бой на самые опасные участки и соответственно, несущих самые тяжёлые потери) — не так хороша, как хотелось бы. Мягко говоря.

Причины этого носили комплексный характер. Командование не довело нижестоящим командирам ни место размещения нашего медицинского пункта, ни порядок действий и эвакуации раненых. Командиры, с которыми нам удалось связаться и сообщить эту информацию, не всегда смогли адекватно довести её до личного состава. Тем более что во многих подразделениях настоящей эвакуационной медицинской службы не было, и раненых вместе с погибшими чаще всего вывозили на первом попавшемся транспорте. Соответственно, водители в большинстве подразделений так и не имели представления, куда везти раненых. Дополнительно надо отметить, что водители — это не отважные разведчики или лихие «штурмовики» из ударных подразделений. Оказавшись на поле боя, они впадали в тяжёлый шок и теряли даже те крупицы разума, которые у некоторых из них и так были весьма скудны. Говоря иначе, многие стремились просто уехать как можно дальше от поля боя, и, сознательно или нет, проскакивали мимо медицинского пункта, который был в пятидесяти метрах от дороги, в хорошо различимом здании.

По этому поводу выставили на дороге регулировщика в белом медицинском халате, который оповещал всех интересующихся, где медчасть, — проскакивать мимо стали реже. Однако понятно было, что медицинское обеспечение работающих в городе войск нуждается в улучшении.

Под вечер Красный получил весточку от наших друзей из спецназа ДНР: наши были в своём амплуа. Вообще, именно это подразделение я ценю больше других, с которыми дал Бог работать, именно за отчаянную, безумную храбрость и решимость. Если бы все так воевали, а не прятались…

Итак, они обошли город с севера — пешком, по минным полям, с ящиками БК на горбу — и, зацепившись за северную окраину, подняли остервенелую стрельбу, начали кошмарить противника, потихоньку расширяя захваченную территорию. При звуках бурной стрельбы в тылу стойкость противника резко просела. Проблема была в том, что ребята из спецназа ДНР в данной ситуации были именно «пехотой» — на всё подразделение у них не оказалось ни одной единицы транспорта, которым можно было бы подвезти БК и вывезти раненых и погибших. Пока цеплялись за дома, пока кошмарили противника — основательно пожгли боезапас и сейчас рискуют остаться в тылу противника отрезанными и без патронов.

Надо знать Красного, чтобы представить, насколько эмоционально-матерно он сообщил нам эти известия. Вообще необходимо отметить, что его речь отличается яркой образностью, многообразием метафор и гипербол, уникальным сочетанием резкой, иногда матерной формы и глубокого, мудрого смысла, но в данном случае он сам себя превзошёл. Закончил свой спич он кратким выводом: «Вы как хотите, а я еду к ребятам!»

Оснований возражать этому предложению я не увидел. С человеческой точки зрения — сейчас там, в сплошном пламени и грохоте взрывов, истекают кровью ребята, с которыми мы столько раз ходили вместе в бой. Как можно им не помочь? С логической точки зрения, устойчивость и наступательный потенциал спецназа, нависшего над тылами противника, являлись очень важным, если не решающим фактором в успехе нашего дальнейшего наступления. Но, чтобы не заехать к противнику, нужен был хороший проводник. Такой вскоре подскочил к нам на легковушке прямо из Углегорска, — здоровенный, весь увешанный снарягой ловкий боец из СОБРа с позывным «Вандам».