В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Однажды мы решили поощрить наиболее выдающихся по своим достоинствам бойцов не только грамотами, но и плитками шоколада — типа маленький такой торжественный приз. Многие из них были женщины, так что «самое оно». Мне сказали, что очень хороший шоколад продают в «Львивськой кавьярне шоколада», совсем рядом с ОГА — ну и с парой товарищей мы туда наведались. Я сразу обратил внимание, что продавцы упорно игнорируют мои попытки объясняться с ними на русском языке и как заведенные говорят по-украински. При этом с выраженным донбасским акцентом. Понятное дело, будет кто-то что ли завозить «этнически чистых» укров, чтоб торговали в Донецке? Я сначала вежливо, потом всё более решительно потребовал уважать меня и беседовать со мной на том языке, на котором я обращаюсь к продавцу, тем более что для неё самой родной язык — русский. Тогда мне сказали: «Вы что, не понимаете, что ли?» Меня это окончательно задело, и крайне зловещим тоном я заявил, что я требуют прекратить беседовать со мной в нашем русском городе Донецке на искусственно сляпанном суржике австро-венгерских завоевателей. После этого у них, наконец, прорезалось понимание русского. Но что меня больше всего изумило — когда шли обратно, один из бойцов нашего отряда, по-моему, Дэн, сделал мне замечание, что типа, «не стоило так агрессивно беседовать». Поразительно — как показывает этот случай, уже лилась кровь, а многие, в том числе из нашего движения, всё ещё не понимали, что «язык» в данном случае — это ничуть не безобидная шалость, это средство ползучей агрессии, это способ разделить людей, чтобы потом заставить их убивать друг друга на радость заокеанским кукловодам.

Они влезают к нам под кровлю,
За каждым прячутся кустом.
Где не с мечами — там с торговлей,
Где не с торговлей — там с крестом.

Они ползут. И глуп тот будет,

Кто слишком поздно вынет меч.
Кто из-за распрей всех забудет
Чуму тевтонскую пресечь.

К. Симонов

Глава 7.1. Роль религии