В окопах Кремля

— Туго, — поскучнел Базаров. — Мы же не можем действовать твоими методами. У нас Закон о полиции. Сейчас, если бы я со своими операми нечто подобное устроил, не только меня, всех должностных лиц до округа выставили бы за забор и возбудили дела. Вызывал я повесткой всю эту шваль, что по документам, которые Тамара отдала, проходит. Все являлись в назначенное время как минимум с адвокатом. После каждого допроса я с трудом добирался до машины. Журналюги стеной стояли. Телевизионщики, пресса, радио… Только собкоров школьных газет не было. Два раза пара десятков жителей пикеты пыталась устроить у здания ОВД. Шум подняли, будто мы взятки вымогаем за закрытие дел. А как я их закрою, если еще ни одного, кроме как по факту убийства Падакова, в производство не брал. Все опрашивались в качестве свидетелей. Но почуяли, что под ногами земля стала нагреваться, вот и заметались, крысы.

— Погоди! — нахмурился Матвей. — А как же Костыль? Ты же сам сказал, экспертиза установила, что в принесенных неизвестной посетительницей мандаринах был яд.

— Да, — кивнул Базаров. — Это дело также веду я, но оно не объединено с делом Падакова. Для этого нужны веские причины.

— Захара допрашивал?

— Ни в коем разе, — выпрямив указательный палец, следователь помахал им перед собой. — Это даст ему повод понять, что полиция располагает документами.

— И что тогда произойдет?

— Из-за недостаточности улик я не могу его задержать. Однако, если просто попытаться допросить, наверняка свалит за границу.

— Разве полиция не может как-то этому помешать? — продолжал засыпать полицейского вопросами Матвей.

— Пока нет решения суда, полиция ничего не может, а чтобы его добиться, нужны как минимум железные улики и показания свидетелей. Ничего этого у меня нет. — Он развел руками. — Кстати, и твою версию с частями тела, разбросанными там, где проживали сторонники Падакова, тоже проверили.

— И что? — напрягся Матвей, вспомнив попытку разговора с одним из них.

— Ничего не говорят, но выглядят очень испуганными.

— А хочешь, любой из них к тебе прибежит завтра сам? — оживился Матвей. — Давай на выбор любую фамилию.

— Меня интересует в первую очередь, — Базаров наклонился к столу и заглянул в папку, — Гусев Николай Васильевич.

— Исключено, — категорично покачал головой Матвей. — Я вынудил его говорить, дав слово, что никому об этом не сообщу. Поэтому будет очень нехорошо, когда я заявлюсь к нему.

— Почему ты мне об этом ничего не говорил? — надулся Базаров. — Ладно, тогда Фурзин Юрий Юрьевич…

Матвей перевел взгляд на Марту:

— Старомонетный переулок, двадцать три. Квартира шестнадцать, второй этаж. Жена Светлана Николаевна. Имеют дочь, двадцати пяти лет от роду, которая живет в Одинцово…

— Мне бы такую память, — пробормотал Базаров, вытирая платком с шеи и лба пот…

Матвей не стал откладывать встречу на следующий день и уже под вечер въехал во двор дома, где жил Фурзин. В прихваченной папке лежала повестка в ОВД. Первый заместитель префекта вызывался для дачи показаний по поводу гибели Падакова в качестве свидетеля.

— Сиди здесь. — Кораблев посмотрел на Марту. — Как подъедет машина «Форд Фокус» черного цвета, позвонишь мне.

— Может, пойдем вместе? — умоляющим голосом попросила молодая женщина. — Я же знаю, что тебе мой звонок не нужен, ты сам автомобиль увидишь. Просто делаешь вид, будто бы поручил мне ответственное задание, от качества выполнения которого многое зависит.

— Угадала. — Он погладил ее по колену. — Просто присутствие женщины при этом разговоре смягчит его, что ли. В общем, этот Фурзин будет чувствовать себя более спокойно.

— Ладно, валяй, только там домофоны…

— Ты же знаешь, это для меня не помеха.

Матвей не спеша направился к подъезду. Как раз в этот момент с другой стороны в его сторону шел подросток. Кораблев рассчитал скорость движения таким образом, чтобы оказаться одновременно с ним у дверей.

— Ты не к Фурзиным, случайно? — заранее зная, что у заместителя префекта нет никого, кроме дочери, спросил он.

— К другу иду! — ответил подросток.

— Ну тогда, как говорится, молодым у нас везде дорога, молодым у нас почет, — Матвей показал ему на домофон: — Звони.

Парень набрал номер. Матвей встал таким образом, чтобы не попасть в поле зрения видеокамеры.

— Данила, ты? — раздался детский голос.

— Разве не видишь?

Раздался щелчок электрозамка. Паренек шагнул через порог. Матвей вошел следом.

Поднимаясь на лестничную клетку третьего этажа, Кораблев скользнул взглядом по двери заместителя префекта и хмыкнул. Массивная, с тремя замками, она была хорошей преградой. Свет в подъезде погас. Матвей встал у окна лестничной клетки и принялся ждать. Вскоре во двор въехала машина Фурзина. Остановившись у подъезда, водитель вышел и услужливо открыл заднюю дверцу, из которой выбрался невысокого роста мужчина с непокрытой седой головой.

Матвей опасался, что чиновник войдет в подъезд с водителем, но тот сел за руль и уехал. Хлопнула входная дверь. Послышались шаги. В этот момент щелкнули замки и открылась дверь, из которой высунулась невысокая сухощавая женщина.

Этого Матвей больше всего и боялся.