В оковах бездны (СИ)

— Таня, у тебя сильный стресс, тебя надо показать врачу. Я поеду с тобой, отпусти и делай так, как тебе говорят, — спокойно проговорил Ларин.

Его голос был для меня, как бальзам для души. Послушно расцепила руки, Игорь уложил меня на носилки, запрыгнул в машину скорой помощи и сел рядом со мной. Взял мою руку в свою и легонько сжал. Доктора укрыли меня теплым пледом, в вену ввели какое-то лекарство. Измеряли мне давление, светили в зрачки.

— Психоэмоциональный стресс, а еще тахикардия, увеличено артериальное давление, — с тревогой сказал фельдшер. — Зрачки расширены, дыхание тяжелое. Если бы ей вкололи чуть большую дозу, она бы умерла от передозировки. В больнице очистим ей организм от этой гадости, — уверенно сказал незнакомец.

У меня веки слипались, снова голова кружилась, притупились все чувства. Стало так тихо, что испугалась, не умерла ли я.

Резко открыла глаза и часто заморгала. Я лежала на кровати, капельница медленно капала мне в вену. Перевела взгляд на Игоря. Он стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. На нем была другая рубашка. Когда он успел переодеться? Сколько же я провела без сознания? Попыталась приподняться и привлекла внимание Ларина. Он повернулся и бросил на меня тревожный взгляд.

— Таня, ради Бога, лежи, — строго сказал он, нервно проводя руками по волосам.

— Ты был дома? Сколько я здесь нахожусь? Почему оставил меня тут одну? — проговорила осипшим голосом.

Во рту было так сухо, будто прошла пешком через всю Сахару в поисках воды, но так и не нашла источник.

— Сейчас два часа дня, ты несколько часов спала. Я никуда не уходил, попросил Катерину привезти мне рубашку и для тебя какие-нибудь вещи, — заявил он, а у меня рот открылся от удивления.

— Кто такая Катерина? Почему у нее есть ключи от твоего дома? — возмутилась я.

Ревность обожгла изнутри.

— Ключи от дома я никогда никому не даю — это раз. Во-вторых, Катерина вещи купила в магазине, надеюсь, что не ошиблась с твоим размером. В-третьих, тебя не касается, кто она такая, — строго проговорил он, спрятав руки в карманы брюк.

Я прикусила губу, чтобы не зарыдать. Мысленно дала себе оплеуху. Соберись! Это все отходняк, меня снова раздирали на части противоречивые эмоции, но самочувствие заметно улучшилось. Хотя, было ощущение, что всю ночь пила спиртное. Голова тяжелая, мысли мрачные. Хотелось как можно скорее обрести легкость и душевное равновесие.

— Это та брюнетка? Тренер по фитнесу, с которой ты был в кафе? Ты с ней спишь? Ты ее любишь? — закидала его вопросами и нахмурилась.

Понимала, что глупо и неприлично подобное спрашивать, но было уже плевать на все. Ревность меня отравляла, сводила с ума. Игорь с шумом втянул в себя воздух и сжал кулаки до хруста.

— Тань, — строго сказал Ларин, бросив на меня холодный взгляд, который подобно ножу полоснул меня по душе. — К чему все эти вопросы? Уже говорил, что моя личная жизнь тебя не касается. Лучше ответь, как ты себя чувствуешь?

Я смотрела на него и не верила глазам. Он снова закрылся от меня бетонной стеной. Наверное, он проявлял эмоции только в опасных ситуациях. Неужели, мне показалось, что между нами пробежала искра? Я молча смотрела на свои переплетенные пальцы, колючий ком обиды душил, разрывая меня на части. Вздрогнула, когда в палату вошел врач. Он присел ко мне на кровать, посветил фонариком в глаза, а я поморщилась от яркого света. Доктор проверил пульс и полистал медицинскую карту.

— Татьяна Олеговна, я бы вам посоветовал остаться у нас на пару дней, чтобы мы смогли за вами присмотреть. Меня настораживает ваше эмоциональное состояние. Чуть позже придет к вам психолог, обязательно пообщайтесь с ней.

— Спасибо, мне уже лучше. У вас я не останусь, хочу домой, — сказала, бросив на Игоря жесткий взгляд, и добавила. — Хочу вернуться к родителям. Одолжи телефон. Позвоню им, чтобы они приехали и забрали меня.

— Тань, я не говорил твоему отцу о том, что случилось, — насторожился Ларин.

— Раз не хотите оставаться в больнице, тогда подойдите в ординаторскую за выпиской, — сказал доктор и вышел из палаты.

— Хорошо, что не говорил папе, не хватало, чтобы у него сердечный приступ случился, — пробурчала я.

— Тань, не дури. Домой нельзя. Люди, которые за твоим отцом следят намного опаснее Алмазова. Тебе мало приключений в жизни? Скажи спасибо, что цела и невредима, а ведь могло произойти все, что угодно, — злился Ларин, вышагивая из угла в угол по палате.

— Спасибо, — съязвила я. — Тебе разве не плевать? Ну, убьют меня, тебе-то что? Мы ведь никто друг другу. Скажешь моему отцу, что я сбежала, что не смог остановить, да все, что угодно. Он не вправе тебя заставить силой меня удерживать. Так что я еду домой.

— Тань, прекрати меня раздражать. Ночь была тяжелая, не собираюсь выслушивать твои психи. Забери выписку, и поедем домой, — зарычал Игорь, а я хмыкнула.

— Ларин, это ты меня раздражаешь. Ночь у него тяжелая была, — передразнила я, закатив глаза. — Это не тебе вкололи какую-то дрянь в организм, это не тебя пытались изнасиловать и убить.