В оковах его власти (СИ)

—Саш, ну как же так…у каждого должна быть свобода выбора, с кем быть и как быть, кого любить, кого ненавидеть. Это ведь жизнь, нельзя отнимать ее.

Это жизнь, да. Должен быть выбор, но иногда выбор дается без выбора. Маша была слишком молода, слишком наивна в некоторых вопросах, чтобы просто воспринять эту информацию без таких эмоций. Но я понимал, что эмоции в отношении матери сейчас в моменте для нее такие же болезненные, как если бы она прожила их сама. Чистая девочка с настоящими переживаниями, не наигранными.

—Я не знаю ситуации, но я понимаю, что сейчас рвать себе сердце по этому поводу нет никакого смысла, малыш. Все уже случилось, и, очевидно, у каждого в этой истории был выбор. Твои родные сделали этот выбор, он привел к своим последствиям. Сделали бы другой — привел бы к другим. Не надо выворачивать свою нервную систему наизнанку.

Маша опустила голову и тяжело выдохнула, не прекращая обнимать меня. Цеплялась как за спасательный круг в бушующем море.

—Просто я не ожидала, что моя нерушимая конструкция так падет и разломается. Для меня эти живые воспоминания в голове были реальными, не придуманы, это не шоу Трумана, понимаешь…Может я жила ими, веря таким образом, что настоящая любовь существует. Я выросла с живым примером, который оказался просто показательным образцом, не имеющим ничего реального в основе.

Воздушные замки рушатся дуновением ветра реальности, и разрушаются они похлеще бетонных изваяний.

У меня в голове проскочила нехорошая ассоциация. Для Рустама мы с Азизой тоже какое-то время были показательными, мы тоже стали примером. Он смотрел на нас и запоминал, как бывает в семье, как строить отношения. А что если он также воспринял все подобно Маше в какой-то момент? Когда стал постарше и стал понимать больше, чем хотелось бы? Кто был рядом с ним, чтобы поддержать?

Явно не я.

И очень сомневаюсь, что мать. Но даже если она, то кто теперь может обвинить Рустама в нежелании иметь такого отца, как я?

Никто. Начинать всегда стоит с себя. У всех истоков проблем моя личность.

Вместе с Машей на руках я поднимался на второй этаж, в нашу комнату, стараясь переварить обрушившуюся реальность. Хотелось стереть разъедающую боль с лица всех детей мира, которые могли пережить подобное осознание.

Массируя затылок, касаясь щеки девушки, я пытался отвлечь ее хоть как-то. Как умел. Иногда у меня возникала мысль, что я не способен на те чувства, что раньше, но потом появилась она…и вся жизнь перевернулась, вдохнув в меня глоток чистого воздуха. Открыв глаза и сорвав оковы с того уже полумертвого осколка в груди, что работало вместо сердца.

Собирая горькие слезы губами, я понимал, что никогда подобного не совершал. Вот так, оторвавшись от всего, что пережил, я не относился ни к одной. У меня ощущение, что я до этого не жил вовсе.

Все давалось через боль, страдания. Вечные качели и карусели, на которых меня тошнило, но кататься я не переставал. Иначе бы не вышло жить.

Зацепив змейку куртки, я постарался побыстрей вызволить Машу от вещей. Просто чтобы ближе к телу, так мне и ей будет спокойнее. В этом я не сомневался ни секунды.

—Замерзла, да? — ледяные губы легли на мои и прошептали беззвучно «да». Она обхватила мои щеки, и сама углубила поцелуй, слегка сжимая мою талию ногами.

ГЛАВА 14

Маша

Замерзла. Но с ним мне даже голой тепло.

Я распалялась с каждой секундой все сильнее. И когда Саша просто смотрел, и когда трогал, и даже когда думал обо мне. Я кожей ощущала эти мысли, скользящие миллионами мурашек. Запрокинув голову, тихо застонала, когда настойчивые губы скользнули ниже, ниже, ниже. В какой момент Саша остался в одних боксерах, я не поняла. Мы, утопая друг в друге, зашли в ванную, прижались к холодной стене. Коже к коже. От осознания того, что я просто обнимаю его, могу касаться волос, губ — тела, у меня в душе все переворачивалось.

Звук включенной воды заставил оторваться от такого разрывающего душу в клочья процесса и перевести непонимающий взгляд в пространство. Мы будем там? Саша открыл кран, и вода полилась в огромную широкую ванну.

—Ты замерзла, будем греть, — прошептал Саша, опуская меня на ноги, одновременно с этим избавляя от всей одежды. Мне все еще было не по себе от того, что я стояла перед ним голая. Первый импульс «закрыться» сама же и придавила. А мужчина уверенно стоял почти такой же голый с неприкрытым и одержимым интересом жадно ощупывал меня взглядом. До потери сознания меня накрывало самым разными эмоциями, что аж тело щипало. Поджав пальцы ног, я качнулась в сторону, и Саша медленно подошел ко мне, осторожно коснулся резинки трусиков, поддел слегка. Хриплый стон разорвал пространство.

Ткань мокрого белья сползала по ногам, скатываясь трубочкой. Вместе с касанием ткани меня прошивало от прикосновения горячих пальцев. Саша уселся на корточках перед моими ногами, обхватив сначала одну ногу, затем вторую, отбрасывая белье в сторону, в ту безобразную кучу, где уже и так покоились наши вещи. А затем он легкими касаниями поднимался вверх, уже по внутренней стороне бедра.