В оковах льда

Я отворачиваюсь. И временно прячу свои камни в карман. По крайней мере, пока не выясню, что ему обо мне известно.

Я снова возвращаюсь к осмотру комнаты, напряжение отпускает, на смену ему приходит охотничий азарт. Я люблю загадки. Отличный способ потренировать мозг. Мы с Танцором разбираем логические задачки. Он иногда меня побеждает. Танцор единственный из моих знакомых, кто порой кажется умнее меня.

Что с этим местом? Что случилось?

— У тебя здесь есть камеры? — говорю я.

— Они перестали работать, когда все еще было нормальным.

Словно в этой камере пыток могло быть «нормально». Но теперь еще более странно.

Каждый в этом зале застыл, превратившись в твердую, тихую, белую статую. У некоторых из ноздрей торчат двойные веера бриллиантовых ледяных кристаллов — замерзший выдох. В отличие от Крууса, который очутился в цельном ледяном блоке, эти ребята выглядят так, словно замерзли на месте. Интересно, если я щелкну по этому Фейри, он рассыплется?

— Ты считаешь, что это сделал Король Невидимых?

— Я не вижу для этого причин, — говорит Риодан. — Он не стал бы тратить время на такую мелочь. Торопись, детка. Мне тут тоже не пикник.

— Так зачем ты тут стоишь?

— Я ничего не принимаю на веру.

Он хочет сказать, что считает, будто один из них может быть не полностью заморожен.

— Ты прикрываешь мне спину.

— Я прикрываю спину всем своим сотрудникам.

— Напарникам, — поправляю я, и мне это уже не нравится. Мне польстило, когда он назвал меня Робином для Бэтмена, но с этим я уже справилась. Потому что на самом деле он кто? Владелец места, где людей убивают для развлечения Фей.

Я спасаю их. Он обрекает. Между нами пролив, над которым не хватит мостов. Я выясню, что тут было. Но не ради него. Ради людей. Нужно выбирать сторону. И я знаю, на чьей стороне я.

Я совершенно успокаиваюсь, размышляя о том, скольким ребятам в Дублине нужно помочь выжить, и становлюсь цельной, идеальной, горящей и свободной. Я раскачиваюсь в стоп-кадрирование, словно соскальзываю в сон.

При таком способе передвижения рассмотреть вещи довольно сложно. Вот почему я стояла в дверях, так долго разглядывая зал, изучая все с расстояния. Даже при стоп-кадрировании холод пробирает меня до костей, до боли. Проскакивая мимо Риодана, я спрашиваю:

— Какая тут температура? — и собираюсь получить ответ по пути назад.

— Ни один термометр не выдерживает, — говорит он мне в ухо, и я понимаю, что он тоже стоп-кадрирует. Он рядом со мной.

— Ничего не трогай. Слишком холодно, чтобы рисковать.

Я на максимальной скорости обхожу Фей. Кругами, кругами, в поисках зацепок. Если это сделал Король Невидимых, почему он выбрал это место? Зачем морозить собственную стражу?

— Т-только этот к-клуб з-замерз? — я заикаюсь от холода.

— Да.

— К-когда? — Я топаю ногой на полном ходу, разозлившись на заикание. Неважно, что это от холода, я все равно звучу жалко. Не хватает еще засюсюкать.

— Восемь дней назад.

Через несколько дней после этого Риодан поймал меня на водонапорной башне. Я наклоняю голову. Я только что услышала звук в полностью замерзшей комнате. Быстро возвращаюсь туда, откуда он шел, и сужаю круги, тщательно вслушиваясь.

Тишина.

— Т-ты эт-т-то сл-лышал? — Мне с большим трудом даются слова. Лицо совершенно онемело, и шевелить губами все сложнее. Я облетаю вокруг женщины, замерзшей во время полового акта. Белая она не от инея. Ее покрывает тонкая корка льда, вроде гололеда, который бывает в холодную туманную ночь. А поверх этой белой корки слой прозрачного льда почти в дюйм толщиной.

— Да. — Риодан проносится мимо меня. Мы осторожно кружим по комнате с разных сторон, очень внимательно все рассматривая.

Сложно прислушиваться, когда в ушах так шумит ветер от собственного движения. Мы с Риоданом практически кричали, когда разговаривали.

— К-как в-высоко-ч-частотный визг, — говорю я. Долго я в этой комнате не продержусь.

И вот снова! Откуда же этот звук? Я двигаюсь все быстрее и быстрее. Мы с Риоданом выписываем восьмерки между ледяными фигурами, пытаясь определить источник.

— Ты ч-чувствуешь? — спрашиваю я. Что-то происходит… Я ощущаю вибрацию, словно пол под ногами дрожит, словно все… изменяется.

— М-мать! — взрывается Риодан. Его руки оказываются на моей талии, и он опять забрасывает меня на плечо, как дурацкий мешок с картошкой, и движется быстрее, чем мне за всю жизнь удавалось.

В этот момент они начинают лопаться, как петарды. Феи и люди взрываются, испещряя пространство ледяной шрапнелью цвета свежего мяса.

Один за другим они жутко взрываются, с каждым разом все сильнее. И мебель тоже. Диваны разлетаются ледяными щепками дерева и твердокаменными кусками набивки. Рамы — металлическими осколками. Звук такой, словно в комнате палят из тысячи пулеметов.

Мимо пролетает пара ножей, за ними десяток ледяных щепок.