В оковах твоей Тьмы. Книга 1

Ася пошевелила пальцами, инстинктивно потянувшись к источнику тепла и силы, и безвольно уронила руку. Веки дрогнули, и впервые с момента возвращения Соколова она посмотрела на него почти осмысленно. Со щемящей грустью в глазах, помноженную на беспомощность, с чувством вины за то, что кому-то пришлось узреть ее в подобном виде.

Стойкие оловянные солдатики не ломаются, верно? Кому и когда пришло в голову подогнать под эту аксиому слабый пол!? Да, Штейр знал редкие исключения из правил. Но Ася при всем желании к ним не относилась. Когда-то в ней был потенциал, который жестоко задавили, воспользовавшись ее мягкостью.

- Тише, все будет хорошо! - Соколов сам не понял, почему потянулся к ее лбу губами. Видимо, хотел передать через поцелуй собственную уверенность в том, что действительно все так и будет.

- Я ху... - застывший в дверях с чашкой Слава запнулся на полуслове, кадык на шее описал дугу под тяжелым взглядом Штейра.

Он отупело проследил, как нежданный гость опустил Асю на диван, сдернул со спинки плед и укрыл до самой шеи.

- Все сказал?

- Вот... это, как она пьет всегда. Три ложки.

- Открывай двери.

Сознание уловило звуки шагов в коридоре, которые могли принадлежать только спешащим, но уверенным в себе людям. Слаженной бригаде, иными словами, которые привыкли действовать быстро и без права на ошибку.

Юрий отобрал у Славика чай и мысленно выругался. Кипяток. Ну что еще взять с этого дебилоида, который привык видеть в своей жене безропотный станок по бытовому благоустройству и добыче материальных благ? Осторожно поставил чашку на пол, с какой-то новой, щемящей нежностью коснулся пальцами щеки Аси и тут же, погасив эти искры в глазах, отошел в сторону, пропуская бригаду медиков.

Слава было ломанулся следом, пришлось вновь выключить его взглядом. Этого мудозвона ждет разговор. Позже, сначала надо позаботиться об Асе и убедиться, что его женщина в безопасности.

Его женщина? Штейр тряхнул головой, понимая, что в мыслях уже иначе ее не называет. С сегодняшнего дня. Невидимые нити единения уже связали их покруче самого виртуозного шибари, а Ася Евтеева вряд ли поняла, что именно с ним сделала.

Она украла его покой. Сильная девочка, которую намеренно свергли вниз, в омут бессилия и уязвимости, доверчиво присела рядом с тем, кого сам Соколов давно и вполне успешно заточил в клетку усилием своей железной воли. Она бесхитростно протянула руку, даже не понимая, что его Ничто могло вонзить в нее клыки и искалечить на всю жизнь, вырывая плоть и разгрызая кости. Или, что еще хуже для таких тонких натур, притвориться ласковым котенком, потереться об ее ладонь, вонзить свои клыки в пульсирующую вену на ее шее... но не убить, нет. Впрыснуть в кровь разъедающую кислоту сильнейшего наркотика, который заставит эту женщину желать невозможного и неприемлемого прежде так, что не будет сил отказаться.

Могла ли она об этом знать? Нет. И наверное, абстрактное Ничто, которое писатели назвали бы монстром или демоном, Анубис - тараканами или заскоками, а Зигмунд Фрейд и большинство людей - извращениями, притихло. Вероятно, заметило что-то в ее глазах. Они даже носили одинаковые имена. Не в буквальном смысле, нет, они были одиноки, заброшены и нелюбимы прежде.

Может, именно поэтому тогда в клубе Ничто ее не тронул. Посмотрел настороженно и притворился спящим, попросту сбежал, чтобы не выдать своей слабости.

Даже если бы она ее поняла и разделила с ним.

Соколов искоса наблюдал за слаженной работой медиков. Он не задавал вопросов и не вмешивался в процесс диагностики и оказания первой помощи: эти люди знали свое дело. Когда бледную Асю осторожно, будто он сам направлял руки медбратьев, переложили на носилки, сдернул с софы плед и укрыл ее. Пусть будет не столь одиноко, когда откроет глаза. Увидит предмет, который грел ее теплом в родных стенах. Всего лишь плед.

- Если желаете...

Юрий не дослушал доктора скорой, кивнул:

- Желаю. Медкомплекс, 602 микрорайон?

Ее не могли отвезти в другое место, но привычка держать руку на пульсе любых событий взяла верх.

Получив утвердительный ответ, Штейр сдернул с вешалки куртку, бросив на прощание хмурому Славе, который, видимо, только сейчас осознал весь масштаб произошедшего, а оттого скрывал свой страх перед непонятно откуда взявшемся спасателем жены:

- С тобой будет отдельный разговор. Мы не закончили.

Спустя час Штейр наконец-то позволил себе скинуть титановый каркас вечного победителя над обстоятельствами.

В ординаторской горел приглушенный свет. Костя Муромцев, кардиохирург, проигнорировал фирменный взгляд друга и водрузил на стол покрытую конденсатом бутылку "Рады". Обернулся к бару, но передумал, отодвинул стопки в сторону.

- Не кривись. Помнишь, как в славные студенческие времена?

На стол приземлились две мензурки. Соколов бросил на друга еще один взгляд, который не попал в цель. Будь ты доминант хоть запредельного уровня, повергающий всех и вся ниц одним своим взглядом и поднятием брови, когда дело касается докторов - здесь ты заранее проиграл.