В октябре

Из кухни вышли женщины. От лазарета прибежали Чириков и Варкин с Андрюшкой.

- Возьми кольт, Генрих, - сказал один из бойцов, у которого на плече лежал пулемет, а в другой руке болталось пустое ведерко. - Я останусь, посторожу Васю, а вы ступайте. Да еще ведерко отдам девчонке. Надо ей сказать спасибо. Пришлите, если можно, грузовичок: Васю свезти.

Генрих взял на плечо пулемет:

- Пошли, товарищи?

- Пошли.

- А где та девчонка? - спросил боец.

- В лазарете, - ответила Лизавета Ивановна.

- Неужто я ее так кирпичом зашиб?

- Нет, вот этот. - Лизавета Ивановна указала на убитого юнкера.

- Здорово подбило девчонку?

- Не очень.

- Выживет?

- Конечно.

- Можно к ней сходить?

- Можно.

- А этого кто? - спросил красногвардеец.

- Моя работа, - отозвался Чириков. - Братцы, возьмите меня с собой.

- Пойдем.

- Только винтовку захвачу.

Пятеро бойцов направились гуськом к воротам. Чириков с винтовкой бегом пустился догонять их.

- Пойдем к девчонке, - сказал красногвардеец. - Васю, надеюсь, никто не потревожит?

- Никто! - ответила Лизавета Ивановна и двинулась к лазарету.

Федор Иванович схватил за руку Лизавету Ивановну и, ничего не говоря, смотрел ей в глаза.

- В погребе! - поняв его немой вопрос, бросила Лизавета Ивановна.

Красногвардеец с ведерком в руке, Лизавета Ивановна, Варкин и мальчишки гурьбой пошли к флигелю.

Федор Иванович спустился в погреб, оставив дверь и люк открытыми, Анна Петровна в бреду и забытьи лежала на промокшем ковре. Около нее возилась няня.

- Папа! Папа! Мы погибли! - кинулся Костя к отцу, целуя ему руку.

Федор Иванович молча отстранил сына, опустился на стул и долго смотрел в лицо жены, затем перевел глаза на пламя свечи. Свеча догорала. В чашечке шандала оставалось чуть-чуть расплавленного стеарина. Фитиль свернулся набок. Поморгал фиолетовый глазок, и огонек погас.

Вскоре на дворе зафыркал автомобиль. Сверху послышались голоса. Затемняя свет, в погреб спускались двое. Думая, что они хотят помочь вынести из погреба больную, Федор Иванович приподнял Анну Петровну под руки.

- Это дело второе! - кинул, взглянув на хозяйку, Ферапонт. - Вот тут в рундуке товарищ!

Открыв рундук, Ферапонт с шофером достали оттуда мертвого солдата и вынесли наверх. У погреба, задом к двери, стоял грузовичок. В кузове его уже лежал убитый на крыше Вася. Солдата положили рядом. Шофер сел за руль, и грузовик покатился со двора.

- Теперь займемся барыней! - сказал самому себе Ферапонт, спускаясь в погреб.

Вдвоем с Федором Ивановичем Ферапонт с помощью няньки и Кости выволокли Анну Петровну и понесли к дому. Костя, закрывая лицо платком, плелся позади.

Ликующее знамя

В комнатке Лизаветы Ивановны пулеметом стучит швейная машинка.

- Чего же ты перестал петь? - спросил дворник Ферапонт Варкина. - Все пел, а теперь молчишь.

- Что? - строго сдвинув брови, ответил Варкин.

- Как - что? Сколько раз я слыхал от тебя про солдата и прапора, а до конца ты не допел ни разу.

- Эта песня кончена, Ферапонт Иванович! - Варкин приложил руку к самому верху груди и прибавил: - У меня тут такая песня складается, что моего голоса не хватит!

Лизавета Ивановна остановила рукой маховичок машинки: она в своей комнатке строчила из трех красных полотнищ, оторванных от трех трехцветных флагов, первый красный флаг.

Варкин с древком для флага и Ферапонт с молотком и гвоздями ожидали, стоя около машинки, конца этой спешной работы. Приостановив машинку, Лизавета Ивановна порылась в ящичке стола, достала из-под колоды старых карт листок и молча протянула его Варкину. Развернув листок, Варкин прочитал вслух бледно отпечатанное на пишущей машинке:

ПРОЛЕТАРИАТ

Я есмь огонь. Я меч и пламя!

Я озарил вас, скрытых тьмой,

И первый ринулся под знамя,

И первый ринулся на бой

Гремит труба. Мы победили

Но пали славные бойцы

Пред нами - братья мертвецы,

За нами - ад. Мы победили!

Но миг торжественный принес

И плач - надгробный плач и пенье.

Нет, не пришло еще мгновенье

Ни для восторга, ни для слез!

И вновь ликующее знамя

Крылами веет надо мной

И трубы вновь зовут на бой,

На смертный бой!

Я меч и пламя

Хороший стих! - похвалил Варкин. - Кто его составил?

- Гейне! - кинула Лизавета Ивановна.

- Нет, это все-таки не то! - сказал Варкин. - Хотя и подходит, впрочем.

Лизавета Ивановна закрутила машинку, та опять застучала пулеметом.

- Флаг готов!..

Ферапонт приколотил флаг к древку.

- Благодарим, Лизавета Ивановна?

- Не на чем!

- А листочек дозвольте присвоить?

- Пожалуйста.

Ферапонт и Варкин с флагом вышли из комнаты Лизаветы Ивановны. Ветер расплеснул флаг.

- Ура! - закричали в один голос Еванька с Андрюшкой; они дожидались на дворе.

- Не орать! - прикрикнул на ребят Варкин.

Мальчишки притихли. Варкин вышел с флагом за ворота. Ферапонт принес лесенку. Еванька с нее достал и вынул из пасти чугунного кронштейна древко с флагом Красного Креста.

Андрюшка попросил:

- Дядя Варкин, дай я вставлю красный флаг!

- Нет, брат, это я уж сам.

Хотя это и было ему трудно с забинтованной левой рукой, Варкин взобрался на лесенку и не сразу (ветер бурно трепал красное полотнище) вставил флаг на место, в отверстие чугунного кронштейна.