В опале честный иудей

Чем и как сумел взбесить поэт Ал. Соболев высоких чиновников из Министерства, что они включились (или возглавили?) в охоту за ним, обкладывая, словно особо вредного волка, красными флажками со всех сторон?

В оправдание придется сказать об одном неудобном для негодяев и жуликов всех мастей свойстве характера Соболева, в прошлом журналиста, - говорить правду. Даже если она кому-то невкусна, встает поперек горла. Говорил он правду без страховки, без оглядки, не раздумывая над тем, чем это может для него обернуться.

«Тяжелые вы люди, - сказала как-то с упреком-похвалой моя мама, - кому она нужна, ваша правда? Так от вас все люди разбегутся».

«Дрянь убежит, человек - останется», - невозмутимо парировал зять. Он не хотел учитывать, что за пределами квартиры правду говорить в СССР - чрезвычайно опасное занятие, для еврея - вдвойне.

А теперь конкретно о «вине» Александра Владимировича. Для начала - небольшая справка о географии некоей местности и некоторых учреждений, на ней расположенных. Наш дом в Южном Измайлове отделяет от известной больницы часть того самого лесного массива, о котором я говорила в начале повествования. Гуляя летом по асфальтовым пешеходным «лентам» березовой рощи, мы невольно обратили внимание на столь же постоянных ее посетителей -группы веселых, бодрых, очень жизнерадостных людей, похоже тоже совершавших моционы. По их одежде нетрудно было догадаться, что они - пациенты ближайшей больницы, а таковой была лишь та, к которой был прикреплен А.В. Но странно мало походили они на людей недужных: подвижные, оживленные, они нарушали тишину рощи взрывами хохота. Наверно, выздоравливающие, освободившиеся от болезни, счастливые, решили мы.

Здесь я должна сказать еще об одном довольно редком свойстве характера Александра Владимировича - умении располагать к себе людей, реже - сановных, чаще - вполне рядовых, простых, хотя не люблю этого слова в приложении к человеку. Не знаю, почему состоялся у него разговор с одной пожилой медсестрой ЦРБ, но, вернувшись однажды из поликлиники, он пересказал мне содержание очередной «исповеди». И тогда стало понятно, что за веселых больных встречали мы в березовой роще.

Оказалось, в разные месяцы года, главным образом летом, меньше - зимой, многие места в отделениях больницы «перепрофилировались» негласно в... санаторные - по характеру оказываемых услуг. Небольшие, на двух-трех, а то и на одного человека палаты - иных там и нет - заполняли вполне здоровые, по общепринятым меркам, представители профсоюзной, медицинской и партийной номенклатуры, не из высших эшелонов, но за ними непосредственно следующих. Внешне все выглядело абсолютно благопристойно: каждый такой «больной» прибывал сюда по направлению. Заручиться им номенклатуре, прикрепленной к медучреждениям закрытого типа, а то и к самой больнице, было до смешного просто: рыбак рыбака не только видел, но и знал издалека. Страха за такую художественную самодеятельность тоже не было: рыба тухла с головы и подавала хороший пример близлежащей части туловища.

...Березовая роща примыкала к самой ограде больничных корпусов, место зеленое, тихое - окраина столицы, за которой простирается многокилометровый лесной массив. Так что даже с экологией все в порядке. Больные убивали праздные часы прогулками в роще, «подлечивались» процедурами в отлично оборудованном отделении физиотерапии, бесплатно кушали, вечерами болтали и шутили в просторных холлах, устланных коврами, располагаясь в мягких глубоких креслах, по желанию - «общаясь» с цветными телевизорами. Запланированный месяц оздоровления, как и все приятное, пролетал незаметно, улыбчиво, безоблачно и завершался получением больничного листа на весь срок «болезни». Как поступает обычно заботливый, предупредительный врач, выписывая выздоровевшего из больницы? Да, вы не ошиблись: он усиленно рекомендует ему поехать для закрепления полученных результатов лечения в санаторий. Добрым советом пренебрегать - грех, особенно в том случае» когда получить путевку в санаторий так же просто, как вынуть монетку из собственного кошелька. И номенклатура ехала на следующий месяц в следующий, теперь уже настоящий санаторий. Вот таким, до анекдота наипримитивнейшим способом усталые и измотанные от безделья и безответственности партноменклатурные слуги народа уворовывали двойную порцию ежегодного отдыха, тайком от народа, естественно.

Обо всем этом и рассказала Александру Владимировичу пожилая медсестра, взяв с него клятву молчать, а если и не молчать, то. Боже упаси, не упоминать ее имени.