В опале честный иудей

Я заканчиваю эту книгу в 2005 г. Мне восемьдесят два года. Одинока. Разные обстоятельства, о которых буду говорить в книге, помешали мне взяться за нее раньше.

Осталось сказать, что лишь спустя десять лет после смерти Ал. Соболева увидел свет единственный сборник его стихов -«Бухенвальдский набат. Строки-арестанты». Его можно найти в библиотеках, куда я передала большую часть тиража. В 1999 г. был издан роман Ал. Соболева «Ефим Сегал, контуженый сержант». Таким образом, творческое наследие Ал. Соболева, хотя и небольшое по объему, не утрачено бесследно, что могло произойти, учитывая «встречный ветер» со Старой площади.

ПЕСНЯ РОДИЛАСЬ

«А слова-то какие - мурашки по коже!», или: «А слова-то какие - холодок по спине!», нередко: «Такая песня - волосы дыбом!».

Столь высокими, нестандартными похвалами, рожденными восторгом и горячей признательностью, встретили люди мира зазвучавшую на рубеже 50-60-х годов прошлого века над Землей антивоенную антифашистскую песню «Бухенвальдский набат». Политическая песня - и грандиозный успех! Явление редкое. Но «Бухенвальдский набат» - песня счастливой судьбы: ведь буквально каждое новое ее исполнение отзывалось реакцией слушателей, сходной с потрясением. А следом, будто по доброму сговору, всюду удивительно одинаковая, не изменяемая во времени панегирическая оценка, что уложилась в три приведенные выше фразы. Песня стала заметным явлением культуры.

Мелодию «Бухенвальдского набата» написал известный советский композитор Вано Ильич Мурадели.

О зачинателе песни, приславшем композитору стихи, взволновавшие его до слез, о поэте Александре Соболеве никто ничего не знал. Почти.

ЗНАЧИТ, О НЕМ...

Когда мало кому известный ранее поэт неожиданно заявляет об истинной мере своей одаренности созданием произведения ошеломляющей силы воздействия, закономерен повышенный интерес к его личности, к его творчеству. Кто он? Откуда? Что еще им написано? Созданное им выдающееся произведение - случай или плод творческой зрелости большого таланта?

Не Бог весть какие мудреные вопросы. Но найти ответы на них было негде: об авторе удивительных стихов, поэте Ал. Соболеве загадочно, словно по команде онемевшие, молчали СМИ - и пресса, и радио, и телевидение.

А так как при исполнении песни, по укоренившейся у нас неграмотной привычке, звучало просто: «Мурадели, “Бухенвальдский набат”», без имени поэта, то и наличие такового вроде бы и не требовалось. Но автор замечательных, проникновенных стихов должен был быть. «Свято место пусто не бывает», и авторство стихов «Бухенвальдский набат» стали приписывать некоторым из тех литераторов, что были «на слуху», например Евтушенко, а по одинаковой фамилии - прозаику Леониду Соболеву. Последний, правда, позвонил Ал. Соболеву и шутя попросил избавить себя от незаслуженных поздравлений. Евгений Евтушенко с опровержениями не торопился.

В общем, зловещее начало замалчивания Ал. Соболева было положено сразу и одновременно со взрывом феноменальной популярности «Бухенвальдского набата». С годами замалчивание оформилось в полнейшую безвестность поэта.

Следуя задуманному плану рассказа о поэте Ал. Соболеве, я коротко изложу некоторые факты его биографии. В меньшей части - до, в основной, большей, - после того, как он заявил о себе как авторе быстро ставшего знаменитым «Бухенвальдского набата».

Он родился 18 августа 1915 г. на Украине, в местечке Полонное Волынской губернии; был самым младшим ребенком в малосостоятельной еврейской семье, изо всех сил стремившейся выбиться «в люди». С малых лет запомнилось ему будто витавшее в их доме коротенькое выражение, часто повторявшееся бедняками: «Гелтеню - велтеню». Я не знаю еврейского, кажется, это что-то близкое к житейской мудрости: «Деньги - весь мир». Когда малолетний сын начал слагать стихи, не шибко грамотный отец по-своему выразил свое беспокойство: «Что это он там бормочет, может, показать его доктору?»

Видно, так судьбе было угодно: наперекор множеству неблагоприятных обстоятельств и в первые, и в последующие годы жизни Ал. Соболев оказался одним из тех, кто по праву мог сказать:

...пришел я в этот мир поэтом, поэтом из него уйду.

Подтверждение тому и его подвижническая жизнь, и честнейшее и правдивое (хотя и небольшое по объему) творческое наследие, где он предстает с видением поэта, мировосприятием поэта, с добротой, присущей истинным поэтам, с мировой, в высоком смысле этого слова, скорбью, свойственной Богом избранным, с талантом любить, «как одна безумная душа поэта еще любить осуждена». Все это - в его стихах, в его романе.

Писать стихи он начал рано. Большую часть своих первых стихотворных опытов Александр Владимирович не сохранил. В памяти осталось очень немногое, а может быть, в большем и нет нужды?

Цветы, цветы меня встречают

У звонкого ручья.

А птичка песни распевает...

-    Чья ты, птичка?

-    Я - ничья!