В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Корреспондент ТТ в шведском городе Хельсингборге, расположенном напротив Копенгагена, передал рассказы встреченных им первых датских беженцев: Они в один голос утверждали, что при занятии германскими войсками датской столицы не было оказано никакого сопротивления. Военные транспорты с германскими солдатами на борту прошли под носом батарей форта, охраняющего вход в копенгагенский порт, пришвартовались на рассвете рядом с Цитаделью, где находится датский генеральный штаб, и королевским дворцом. С рассветом войска стали высаживаться и занимать важнейшие пункты столицы, не встречая сопротивления со стороны армии. От себя корреспондент добавлял, что из Хельсингборга хорошо видны германские военные корабли в копенгагенском порту, а также у пассажирской пристани, расположенной у самой крепости. Датский флаг, развевавшийся над древним замком Хельсиньер («замок Гамлета»), около которого размещены мощные батареи береговой обороны, способные закупорить пролив Зунд, заменён германским флагом с большой чёрной свастикой в центре. Жители Хельсингборга толпятся на набережной, стараясь рассмотреть через пролив, что же происходит вокруг знаменитого замка.

Его яркое описание настолько увлекло меня, что, передав к вечеру все поступившие от Шведского телеграфного агентства сообщения в Москву, я отправился ночным поездом в Мальмё, ранним утром пересел на местный поезд и скоро оказался на набережной Хельсингборга. День был ветреный, холодный, но солнечный, и Хельсиньер с его мрачно-серым замком, отгороженным от моря огромным каменным валом, — в нём-то и расположены береговые батареи — был действительно виден как на ладони. В бинокли или подзорные трубы, которыми каждый мог воспользоваться за Юёре, можно было рассмотреть не только германские флаги — они были на главной башне замка и на батареях, — но и поставленные у замка грязно-зелёные броневики и машины оккупантов.

Среди многочисленных любопытных, высыпавших на берег, я оказался не единственным журналистом: раньше меня туда приехали корреспондент Юнайтед Пресс Роджерс, с которым мы уже не раз встречались, и корреспондент лондонской «Дейли мейл» Хыонис. Роджерс был, как обычно, жизнерадостен — США оставались нейтральными и даже усердно пытались играть роль посредника между Германией и западными союзниками. Хьюнис казался подавленным. Лишь пять дней назад Чемберлен объявил в парламенте, что «Гитлер опоздал на пароход», то есть упустил возможность. Хьюнис знал, что Англия готовилась к большим военным операциям в Скандинавии, но Германия опередила её, захватив одним ударом важнейшие позиции, обеспечившие ей как крепкий правый фланг, так и постоянные поставки через норвежские воды шведской железной руды. (Это было 10 апреля 1940 года — на второй день, когда, как считают историки, началась «настоящая война» между Германией и западными союзниками. Ровно пять лет и один месяц спустя — 10 мая 1945 года, в такой же ветреный, но солнечный день я стоял на валу, опоясывающем замок Хельсиньер, и смотрел через пролив на Хельсингборг, млеющий под лучами полуденного майского солнца. Над замком снова развевался датский флаг, но на батареях плескались на ветру английские флаги, а у стен «замка Гамлета» стояли защитного цвета английские танки, броневики и машины. Начав описывать германо-англо-французскую войну с одного берега Зунда, я закончил это дело уже в роли военного корреспондента в войсках англо-американских союзников на другом берегу Зунда. В его водах мы торжественно утопили наши спасительные, но смертельно надоевшие стальные каски.)

В моё отсутствие Бекстрем передал в Москву пространное сообщение о том, что в Осло, оккупированном германскими войсками, создано новое правительство во главе с Видкуном Квислингом. Выступив по радио, Квислинг объявил, что правительство Ньюгорсвольда, покинувшее столицу, считается распущенным и что вместо него создано правительство «национального единения» (так называлась фашистская партия Квислинга). Помимо обязанностей премьера Квислинг взял также портфель министра иностранных дел, министром обороны назначен майор Вослев, социального обеспечения — Гульбранд-Лунде, юстиции — Юнас-Ли, труда — Сканске. Квислинг призвал все части норвежской армии сложить оружие и не оказывать немцам сопротивления.

Был передан также рассказ бежавшего из Нарвика шведа о том, как два германских эсминца, вошедшие в фиорд, без всякого предупреждения торпедировали два стоявших на якорях норвежских военных корабля, которые тут же пошли ко дну вместе со своими командами. После этого с германских гражданских судов, оказавшихся военными транспортами, были высажены две тысячи солдат, и они в течение ночи заняли весь город.

Лондонский корреспондент ТТ сообщил, что, кроме заявления о намерении Англии оказать помощь Норвегии, пока ничего неизвестно. Угрозы военно-морского министра Черчилля, что любой германский военный корабль, который осмелится появиться в норвежских или датских водах, будет немедленно потоплен, остались пустыми словами.