В ореоле невинности

– Итак? – не выдержала она, приподнимая тонкие, красиво изогнутые брови.

– Дэн сказал мне, что ты достойна почетного титула последней двадцатишестилетней девственницы в Чикаго, – последовал ответ. – Но почти готова признать себя побежденной.

Нет, это не шутка… Криста, потрясенная и возмущенная до глубины души, уставилась на него – и тут же почувствовала, как горячая краска заливает лицо аж до корней волос. Она могла бы поклясться, что светится от ушей до кончиков пальцев, чувствуя где-то у горла удары собственного сердца. Наконец к ней вернулся дар речи.

– Да как Дэн посмел… делиться с… неизвестно с кем такими… такими интимными сведениями?! Невероятное безобразие!

Фил окончательно укрепился в мнении, что случай свел его с довольно странной особой. Пусть они еще не имели возможности даже поговорить… но ведь работают вместе не первый день, в одной газете… Разве этого мало?

– Ну, может, я не совсем удачно выразился…

Заметив выражение немой муки в ее изумрудных очах. Фил в растерянности потряс головой.

– Видите ли… – он опять перешел на «вы», – Дэн… он рассказал мне о вас, но взял с меня слово, что никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не узнает вашего имени, если вы согласитесь поговорить со мной.

– А если не соглашусь? Вы будете вправе поделиться этой информацией со всеми, кто у нас работает, сверху донизу?

Несколько человек уже с интересом поглядывали в их сторону, и Криста пожалела, зачем повысила голос. В сущности, Фил ничем не заслужил подобной отповеди. Возможно, он прав и ее история может стать темой неплохой статьи. Но слишком личных вещей пришлось бы тогда коснуться. Сама она запросто пишет душещипательные истории о других, но чтобы ей… ей стать действующим лицом газетного материала?!

Фил растерялся и разозлился в одно и то же время.

– Надеюсь, ты не считаешь, – («опять я на „ты“!») – что я действительно могу сделать нечто подобное?

– Надеюсь, что не можешь… – Наконец ей удалось взять себя в руки, и потому она тоже неожиданно обратилась к нему на «ты» и в упор на него взглянула. – Я не хочу быть героиней твоей колонки. Даже анонимно. И пожалуйста: забудем об этом!

Но ей с трудом верилось, что он так легко отступит, и она не ошиблась.

– Послушай, – тут же подхватил он, – я понимаю твои чувства. Но ведь никто никогда не узнает, о ком речь. Тема – конфликт новой и старой морали. А если ты позволишь мне написать твою историю и прочтешь ее как бы со стороны, это, возможно, даст шанс тебе самой. Права ты или не права? Масса людей напишет тебе, и ты на что-то решишься.

Такая мысль не приходила Кристе в голову. Теперь она заколебалась, раздираемая этой альтернативой. Конечно, ее живо интересует, как думают другие о том, что так волнует ее. И все же посвящать кого бы то ни было в столь интимную сферу своей жизни она не решится. Вот только ужасно жаль, она и сама не знает почему, разочаровывать этого убежденного в своей правоте тигра – в небрежно завязанном галстуке, рубашке с закатанными рукавами и основательно полинявших джинсах. Однако желание оставить в неприкосновенности свое святая святых – свой личный мир – победило.

– Нет и еще раз нет! – решительно произнесла Криста и отвернулась к дисплею: пусть у него не останется никаких иллюзий. – Если позволите, мистер Каттерини, я все же закончу работу.

За обедом Фил и Криста впервые оказались за одним столиком. Разумеется, она не настолько наивна, чтобы приписать эту встречу стечению обстоятельств. В маленьком зале, заполненном машинистками, репортерами и редакторами, повернуться негде. Филу, видно, пришлось потрудиться, пока он отыскал ее здесь.

– Жаркое… – заказала Криста, старательно делая вид, что ничего тут нет особенного: сидит он, а мог быть и любой другой; возобновлять утренний разговор – нет уж, – диетическую колу и картофельную соломку.

Фил послал девушке лучезарный взгляд, словно они нежнейшая любовная парочка.

– Мясо, итальянский хлеб, побольше специй и майонеза. Две порции соломки. Кофе, сливки и сахар. Думаю – все.

Сама того не замечая, Криста затаила дыхание – такой неотразимой мужской силой веяло от его широких плеч, темных волос, великолепной фигуры. А большие, прекрасной формы руки помимо воли порождали грешные мысли: как нежно, искусно должны они ласкать любимую…

Неожиданно девушка резко повернулась к уходящему официанту.

– Пожалуйста… проследите, чтобы счет подали раздельно.

– Не беспокойся, – быстро перебил ее Фил, – сегодня я угощаю, дорогая. Официант с нарочитым безразличием пожал плечами, заговорщически переглянулся с Филом и удалился.

– Тогда мне придется отдать деньги тебе, дорогой, – передразнила Криста. – Я вовсе не собираюсь становиться объектом твоих наблюдений. Как и позволять тебе оплачивать мои обеды.

Кофе и колу пили в полном молчании.

– Неужели все ирландские девушки такие строптивые? – Фил приподнял уголки рта в чуть заметной улыбке.

– Неужели все итальянцы так настойчивы, добиваясь желаемого? – Криста тоже не сдержала улыбки.