В особом эшелоне

— Молодцы. Поработали неплохо. Но тралы надо взять с собой. Хотя бы один. Обстановка сложная. Неизвестно, с чем еще столкнемся. А §аши катки танкисты уже успели оценить. С ними чувствуют себя увереннее. Отправляйтесь за своим тралом прямо сейчас.

— Слушаюсь! Только по пути доложу ротному, — козырнул Петушков и бегом направился к машине.

— По местам! Трогаем обратно! — на ходу бросил он экипажу.

Танк развернулся и двинулся в тыл той же дорогой. Сам старший лейтенант остался на корме машины, чтобы получше наблюдать: из-за пасмурной погоды видимость была ограниченной.

Когда миновали центр Глевахи, справа внезапно прогремел одиночный пушечный выстрел. Снаряд просвистел рядом с Петушковым, и воздушной волной чуть было его не свалило.

«Вот ч-черт!» — выругался старший лейтенант. Соскальзывая в башню, он успел заметить в ста метрах за забором притаившийся вражеский танк. В голове лихорадочно билась мысль: «Что делать? Вернуться к бригаде, сообщить? Потеряешь время. Может, ускользнуть? Принять дуэль с «панцерником»?.. Принять! Нельзя упустить гада!»

— Чум илин, влево, во двор!

«Тридцатьчетверка» быстро обогнула ближний дом слева. Во дворе у забора оказалась какая-то большая выемка. В нее и поставил машину Петушков. При этом пушка оказалась как раз над уровнем среза выемки, а забор закрывал со стороны противника. Но и вражский «папцерник» теперь совсем не виден. «Главное — опередить после первого выстрела… Опередить после первого…» — напряженно рассчитывал Петушков, поворачивая башню.

— Ну, Миша, смотри! — сказал он заряжающему Окулову, — Или мы его, или он нас. Готовь два бронебойных. Один вгоняешь по команде, второй — не ожидая команды, сразу после выстрела. Понял?

— Понял.

— Заруби: сразу после выстрела. Ни полсекунды задержки! Иначе нам — конец.

Старший лейтенант навел пушку на тот самый забор, из-за которого стрелял вражеский танк. Не поворачивая головы, спросил заряжающего:

— Готов?

— Готов!

— Заряжай!

— Есть!

Петушков нажал на спуск.

Забор словно сдуло ветром. И… вот он — «тигр», обращенный бортом к нашей «тридцатьчетверке». Теперь для Петушкова ничего не существовало, кроме этого борта. Одним рывком доворачивает он перекрестие прицела в самый центр борта и снова нажимает на спуск. Внезапно вскрикнул Окулов, но старшин лейтенант не слышал. Он видел, как снаряд, разбивший верхнюю ветвь гусеницы и каток, врезался в тело «тигра», и тот сразу же задымил. Два немецких танкиста попытались выбраться из башни, но были скошены очередью из пулемета. Укрывшиеся около «тигра» десятка два немецких автоматчиков бросились бежать из села в соседний лес, в сторону Боярки.

Командир тут же передал по ТПУ:

— Чумилин! Жми вдогонку!

Огнем с ходу из пушки и пулемета часть вражеских автоматчиков была уничтожена, а часть рассеяна. Четверо гитлеровцев сдались в плен. Они шли с поднятыми руками впереди боевой машины, снова повернувшей к передовому отряду.

Только теперь Петушков заметил, что Окулов почему-то все время держит левую руку прижатой к груди.

— Что у тебя? — кивнул он на руку заряжающего.

— Да так… При откате стукнуло…

— Не успел убрать? Как же это ты?

— Только дослал — вы уже ударили…

— Я же предупреждал! Задержись мы нц долю секунды — были бы сейчас покойниками. У него же— 88 миллиметров! Прошьет, и глазом не успеешь моргнуть! При встрече с «тигром» все решает секунда. И цена этой секунды — жизнь.

А передовой отряд в это время тоже вел бой с танками и пехотой. Танк Петушкова и подошедший вслед за ним тральщик Нагуманова с ходу включились в бой.

Боевая обстановка показала, что в данный момент в тральщиках нет потребности, и подполковник Малик отменил свое приказание о доставке трала.

Спустя два часа бригада вышла в район Василькова, затем сделала бросок к Фастову, непрерывно громя и уничтожая отступавшие войска противника. Сюда же подошли и другие бригады 3-й гвардейской танковой армии вместе с остальными тральщиками. Теперь все наши подразделения были сведены вместе, и полк действовал без тралов в качестве отдельной танковой части.

Взаимодействуя с таковыми бригадами, полк в течение десяти дней вел бой под Фастовом и Фастовцем, отражая контратаки переброшенных туда гитлеровским командованием свежих танковых сил. Танкисты полка выполнили с честью поставленные боевые задачи, помогли сорвать попытки врага охватить с флангов части 3-й гвардейской в этом районе.

16 ноября 1943 года приказом командующего 3-й гвардейской танковой армии полк был выведен из боя в резерв и сосредоточился в Петропавловской Борщаговке, примыкавшей к западной окраине Святошино.

Только теперь мне и моим товарищам-однополчанам предоставилась возможность побывать в освобожденном Киеве. У каждого из нас больно сжималось сердце при виде руин Крещатика, черных коробок сгоревших домов, в том числе корпусов моего родного танко-технического училища, покореженных трамвайных линий. А сколько ужасов о двухлетней фашистской оккупации услышали мы от жителей многострадального города!