Читаем В отчаянных поисках Ники (ЛП) полностью

Я хочу творить, быть живой. Хочу порхать, знакомиться, изобретать, говорить. Хочу разбить эту стену, которую я сама построила вокруг себя, и быть собой. Я останавливаюсь только, чтобы понять, что теряю время, чтобы показать всем, какая молодец и как хорошо строю стены. Но я хороша лишь в волейболе… И кому какое дело до стены. Иногда мы растрачиваем время на бесполезные дела лишь из страха взяться за что-то стоящее. Жизнь гораздо проще, если мы сами её такой сделаем. И то же самое с любовью.

Я себя искала всюду, но лишь не в самой себе.

Приведу здесь красивую цитату из книги, которую мне подарила мама:

«Когда роняешь на пол стакан или тарелку, раздается громкий стук. Когда разбивается стекло, ломается ножка стола или со стены падает картина, это производит шум. Но когда разбивается сердце, оно разбивается бесшумно. Казалось бы, должен раздаться невероятный грохот или какой-нибудь торжественный звук, например удар гонга или колокольный звон. Но нет, это происходит в тишине, и хочется, чтобы грянул гром, который отвлек бы вас от боли». Сесилия Ахерн.

Моё сердце разбито. Но оно найдёт свой клей.

Будет искать всегда.


Дружба — это цветок, расцветающий в твоём саду в один прекрасный день, случайно, ты даже не замечаешь этого момента. И ты говоришь «навсегда». Ты клянёшься, хоть и не должен. Пишешь это слово в поздравительных открытках, в смс, подтверждаешь объятиями и рукопожатиями. Навсегда наша дружба, навсегда вместе, даже через сто лет. Потому что настоящие друзья делят радость и боль, а не только постоянно улыбаются. Потому что настоящие друзья остаются друзьями и после ссоры, а потом и мирятся быстро. Вот как все мы думаем.

А потом что-то случается. Твоя абсолютная уверенность подходит к концу. Твой сердечный мотор, который всегда приводил тебя в убежище дружбы, где ты мог посмеяться и поделиться всем-всем, приходит в негодность. И эту усиливающуюся бурю ты больше не контролируешь. Ты говоришь неверные слова, сильно ранишь с чёткой и глубокой злостью, которой раньше не испытывал. Иногда это порыв ярости, лишь момент, когда для спокойствия достаточно было бы сосчитать до десяти, хоть ты и обижена, но следовало бы найти способ переждать это, перевести часы, посидеть в одиночестве минут пять, а потом посмеяться над самой собой и всё. Иногда ты просто ищешь несуществующего врага и идёшь в атаку, не понимая, что уже слишком поздно, что поле битвы — это лишь цветочный луг, а ты растоптал все маргаритки. Конечно, они снова вырастут. Но понадобится время и терпение. А вот этого у тебя может не оказаться.

Избежать боли. Для этого необязательно лицемерить, это не значит, что вы должны быть рядом только в хорошем настроении. Это уже не дружба, а притворство. Это значит, что нужно быть честными, но уважать друг друга при этом. Это значит, что мы не во всём будем согласны, ведь это жизнь, но это не говорит о том, что мы больше не друзья.

Сколько трупов на дороге гордости. Сколько пустых снарядов в длинном дуле. Сколько времени мы теряем, теряя друг друга. И теперь связующая нить треснула, дистанция увеличивается, а ведь вам лишь тринадцать, четырнадцать лет, может, чуть больше. И когда вы смотрите друг на друга, внутри рождаются слова, которые вы не можете сказать. Ты — мой дом, муза оставленных мною детских игр, хранитель моих самых важных секретов. Ты тот, кто ждал у моего дома, чтобы рассказать о едва случившейся радости. И вы мечтаете снова стать маленькими и быть вместе. Я пытаюсь спеть новую песню в надежде, что ты споёшь со мной, и знаю, что этого не случится.

Невысказанные слова. Потому что они — часть прошедшего времени.

И ты уже не знаешь, был ли кто-то виноват, или просто такова дружба, когда вы просто плывёте по течению. Люди приходят и уходят, и лишь немногие задерживаются в ней навсегда. Хотя когда-то казалось, что всё совсем не так. Казалось, что «навсегда» и правда существует.

— Привет!

— Привет!

— Придёшь ко мне позже?

— Конечно, в два.

— Сделаем домашку, поедим, а потом играть?

— Конечно!

— Сходим посмотреть их тренировку?

— Конечно!

Просто, правда? Как было бы здорово, если бы существовало «навсегда».


Счастливого Рождества


Прыжок вперёд во времени. Может, потому что это происходит внезапно, я не думал об этом, просто увидел на полке. Прекрасный подарок, который я получил на последнее Рождество. Я смотрю на него. Беру в руки. Потому что это не просто безделушка.

Думаю о том, как обычно поздравляют друг друга Волны.

Естественно, Олли придумывает что-то абсурдное. Вроде открытки на другой праздник, типа «С днём именин!», а внутри её собственный рисунок, или что-то в этом роде. Ники и Дилетта — милые девочки, возможно, они шлют сообщения со стишками или автоматическое рандомное поздравление. А Эрика?

Эрика в своей комнате. Её только что разозлила мама, ответив на звонок её мобильного и нападая на Джо. А потом забрала телефон. На три дня. Причина: четвёрка по латыни[5].

— Если бы вместо болтовни по телефону ты тратила это время на учёбу, такого бы не случилось.

Перейти на страницу:

Все книги серии Прости, но я люблю тебя

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза