В открытое небо

В среду им предоставляется возможность выбрать свою судьбу. Из сорока парней, которые по собственному желанию записались в авиаполк, только пятеро выразили желание продолжать службу. Остальные захотели перевестись в пехоту, что давало им возможность досидеть срок военной службы на каком-нибудь тихом штабном местечке, может статься, в другом подразделении, где можно будет избавиться от созерцания Пеллетье навсегда.

Мермоз остался.

Этим пятерым унтер-офицер отдает приказ построиться и объявляет, что у него есть специальное задание для господ, стремящихся в небо. Для начала он гонит их бегом до самого конца гарнизонной территории, к ограде. Приказывает поднять металлическую крышку люка. И когда она открывается, обнаруживается черный колодец с лесенкой, откуда их резко, как пощечиной, обдает выбивающим слезу смрадом.

– Отстойник казармы не опустошали неделями. А теперь я желаю увидеть его чистеньким, как святая рака. Если останется хоть капля дерьма – вы у меня языком ее вылижете.

И показывает рукой на ведра и тачку, куда нужно будет выгружать экскременты.

– Есть сомнения?

– Никак нет, господин младший лейтенант… где взять лопаты?

И тут Пеллетье разражается хохотом.

– Лопаты? Еще чего не хватало – имеющиеся на балансе вооруженных сил инструменты на подобные цели расходовать. Лопаты у вас вон – из рукавов торчат. Пошевеливайтесь, лодыри!

Мермоз спускается первым. Его товарищ по имени Корсо советует обвязать лицо носовым платком. Газ метан, выделяемый содержимым отстойника, может вызвать обморок, а там недалеко и до смерти – одной из наименее почтенных.

Чтобы обмануть самого себя, укрыться от омерзения и предотвратить рвоту, он старается убедить себя в том, что оказаться здесь, среди дерьма, это успех. Успех, потому что он не отрекся от своей судьбы, не отступил.

Троим из пятерых становится плохо, и они вылезают из смрадного колодца до окончания работы. Пеллетье заносит в их личные дела пометки о неисполнении приказа, что автоматически лишает их шанса быть принятыми на курсы подготовки пилотов. Но Корсо и Мермоз выдерживают – до последнего ведра. Задерживая дыхание, чтобы не надышаться газом, оба силятся держать в мыслях одно – надежду научиться летать. Кто бы мог подумать, что столь высокое и чистое стремление способно довести до столь омерзительного колодца. К ним подходит капитан – поинтересоваться, что такое здесь происходит, и младший лейтенант Пеллетье докладывает ему, что он привел пару солдат вычистить выгребную яму.

На глазах капитана они вылезают на поверхность земли с пустыми ведрами. Руки черные, обмундирование черное, лица тоже черные. И смердят.

– Все вычистили? – спрашивает их капитан.

– Так точно, мой капитан.

Пеллетье яростно крутит черными глазами.

– Смотрите у меня, если вы солгали капитану, я вас на столько на губу закатаю – седыми выйдете.

Оба солдата вытягиваются по стойке смирно: нет оснований сомневаться, что Пеллетье в люк не полезет, побережет свою безупречно чистую форму.

– Есть у меня способ выяснить, действительно ли все вычищено так, как было приказано, – и хитренько так улыбается. – Если вы и в самом деле выгребли все содержимое отстойника, то должны были добраться до самого дна и, стало быть, сможете теперь сказать, какого цвета плитка на дне резервуара.

– Никак нет, не можем сказать, господин младший лейтенант…

Повисает пауза, в течение которой Мермоз глядит в глаза унтер-офицеру, у которого, как у готового вцепиться в добычу хищника, уже текут слюнки в предвкушении расправы.

– Мы не можем назвать цвет плитки, потому что плитки на дне нет. Дно цементное.

Взгляд Пеллетье вспыхивает яростью.

– Это верно, младший лейтенант? – адресует ему вопрос капитан, морща нос от распространяемого солдатами смрада.

С горьким разочарованием на лице ему приходится признать, что это правда.

– В таком случае отправьте этих парней в душевую и освободите от всех видов работ, запланированных до обеда.

– Слушаюсь, – отвечает он с плохо скрываемой досадой. – Команду капитана вы слышали. Бегом марш!

Оба, счастливые, бегут к душевой на глазах у других солдат, с изумлением взирающих на этих бродячих ассенизаторов.

В пятницу Мермоз читает свежий приказ, вывешенный на двери спального корпуса, и видит строчки, которых так долго и терпеливо ждал: «Рядовой Жан Мермоз с понедельника приступает к освоению практического курса пилотирования. После утренней поверки он обязан прибыть в конференц-зал аэродрома». Ликующий крик из его глотки разносится по всей части.

Тем вечером на пару с Корсо он садится сыграть в покер с одним отпрыском хорошей семьи, новичком в казарме, который строит из себя великого картежника. Приятели заранее сговорились. И вот, сдавая карты, Корсо подсуетился, чтобы джокеры и всякие короли-дамы-валеты пошли Мермозу, ну и он, в свою очередь, когда будет сдавать, поступит так же. С тем расчетом, чтобы выигрывать по очереди, а у лоха не возникло бы подозрений, что его просто обтрясают со всех сторон, как спелую грушу.