В открытом море

— Я бы вам вот что предложил, — сказал он. — Здесь стоять опасно: через день-два гитлеровцы обнаружат нас. А на южном побережье много пещер. Этот район изобилует подземными пустотами. Вода там — искуснейший архитектор. Лет двадцать назад мы с братом обнаружили одну пещеру. Когда мы проходили мимо нее, огибая отвесные скалы, у нас и мысли не возникло, что здесь кроется проход. Только странное течение, которое неожиданно отнесло шлюпку, заставило нас налечь на весла и подгрести под низко нависшую над водой скалу. И тут, в полумраке, мы обнаружили широкую щель. Шлюпка прошла в нее свободно. Пещера нам показалась парадным залом дворца гномов. Ее своды, увешанные люстрами из молодых сосулек сталактитов, и выпуклости стен, причудливо залитые известковыми кристаллическими наплывами, были озарены лучами дневного света, который проникал в какую-то трещину. А в глубине, где шумел водопад, в фосфорическом тумане виднелись колонны — сталагмитовые идолы. Правда, во время землетрясения тысяча девятьсот двадцать седьмого года почти все эти украшения осыпались. Но пещера осталась такой же. Она суха и имеет как бы антресоли — две каменные площадки, вздымающиеся одна над другой широкими ступенями. Туристы знают пещеры Биньбаш-коба и Суук-коба, наша же мало кому известна и поэтому может быть хорошим убежищем.

— У нас выбора нет, — сказал Тремихач товарищам. — Ночью пойдем отыскивать пещеру Калужского. Там ведь лесной район, — может, с партизанами свяжемся.

Пещера и в самом деле оказалась такой, какой ее описывал Николай Дементьевич, только воздух был несколько затхлый и кое-где сверху сочилась вода.

Много недель пришлось потратить на то, чтобы устроить в пещере пристань и расширить щель, через которую проникал дневной свет.

Оправившийся от ранения Калужский вместе с Витей и девушками ходил в разведку. Ночами они в полумиле от пещеры приставали на шлюпке к берегу, маскировали свое суденышко в камнях и целые дни проводили в лесу, запасаясь орехами, желудями, дикими грушами, виноградом и вишней. В развалинах разбитого бомбой санатория они отыскали кой-какую домашнюю утварь: притащили в пещеру четыре поломанных койки, несколько обгорелых одеял и тюфяков, два кресла, большой обломок зеркала и много всяческой посуды.

Боясь предателей, они не решались заходить в татарские деревушки. Одному лишь Вите удалось познакомиться с русскими мальчишками-пастухами и выменять у них на бинокль ягненка. От мальчишек он узнал, что вражеский гарнизон и фашистские торпедные катера находятся в селении за мысом. О партизанах пастухи ничего не говорили, но по намекам можно было догадаться, что те обитают где-то в горах за приморской дорогой.

Зимой влажные стены и холодный каменный пол пещеры принесли старикам ревматические заболевания. Начала одолевать цинга. Пришлось варить хвою вместе с плодами шиповника, делать в нишах отепленные кабины и настилать полы. За деревом, досками, гвоздями и жестью ходили ночами в развалины санатория.

Хлеба и овощей не было. Питались каштанами, свежей рыбой, прокопченным дельфиньим салом, крабами и рачками.

Два старика умерли в феврале, третий весной подорвался на немецкой мине, а Витин отец был похоронен еще раньше.

Жизнь стала невыносимой. Решили во что бы то ни стало связаться с партизанами. На берег у приморской дороги высадили обеих девушек и Витю. Девушки, выдав себя за беженок из Керчи, легко устроились на работу в селении за мысом и начали запасать кукурузную муку, лук, картофель. А Витя завел обширные знакомства с мальчишками и вскоре разыскал партизан. Он вернулся в пещеру с их представителем — кареглазым и курчавым парнем Тарасом Пунченком.

Так наладилась связь и довольно сносное существование, но не было главного — боевых стычек, взрывов и диверсий, о чем мечтал Тремихач. Штаб партизанского отряда приказал сохранить пещеру как тайный склад трофейного оружия, бензина, взрывчатки, медикаментов и запасной радиосвязи с «Большой землей». О существовании пещеры знали только командир отряда, его заместитель, начальник штаба и связной партизан Пунченок. Состав пещерной группы решили не увеличивать, чтобы не затесался в ее среду предатель или болтун. «Дельфин», который мог покрывать большие расстояния и быстро скрываться от погони, использовался лишь в редких случаях для разведки и связи с дальними отрядами.

Безмятежная жизнь сторожей запасной рации не устраивала воинственного Тремихача и неугомонного экспериментатора Калужского. Летом они отозвали из селения Нину и предложили ей поочередно с Витей нести вахты по охране пещеры, а сами занялись исследованием подземного русла речки.

Пещерная речка во время сильных дождей вздувалась и мутнела. Стало быть, где-то близко она соприкасалась с верхними слоями глинистой почвы.

Тремихач с Калужским поднялись наверх за водопад и, после двух дней работы, подорвали скалу, из-под которой вытекала вода.