В открытом море(изд.1965)-сборник

— Хорошо! Только для вкуса немного сахару прибавьте. И долго не возитесь — людям отдыхать надо.

Попав в кубрик, где в три этажа высились матросские койки, старший лейтенант заметил, как трюмный и два торпедиста, обступившие командира орудия Мищенко, торопливо выпрямились, а комендор спрятал руки за спину.

— Показывайте, что у вас? — потребовал Жамкочьян.

— Та пустяки, — смутился Мищенко. — «Цыпки» просто, а воны думают — обморожено.

Комендор неохотно показал свои крупные, разбухшие и огрубевшие от работы на морозе кисти рук. Кожа на них потрескалась и сильно покраснела.

— Почему не обращаетесь к лекарскому помощнику?

— Та не беспокойтесь, на мне все заживет, я салом мажу. Жаль только, что мороки с пушкой много, а стрелять не приходится.

В этом походе у комендора было не мало хлопот. Каждую ночь, балансируя на скользком, захлестываемом волной барбете, он скалывал беспрерывно нараставший лед, таскал с камбуза горячую воду, расхаживал поворотные механизмы и по нескольку раз обновлял смазку, чтобы пушка могла действовать в любую минуту.

— Настреляетесь еще, — заверил его Жамкочьян. — Скажите лекарскому помощнику, что я приказал полечить ваши руки и придумать защитную повязку.

— Товарищ старший лейтенант, неужто и на этот раз противника не найдем? — обратился к нему торпедист. — Мать и сестренка мне пишут: «Бей проклятых фашистов, мсти им за отца и брата». А что я им отвечу? Обещания одни даю, а сам даже в перископ ни одного вражеского корабля не видел.

— Мне тоже хотелось бы заскочить в порт и утопить любой корабль, какой увидим. Но стоит ли овчинка выделки? Может, он с пустыми трюмами. Звездочка, правда, и появится на нашей рубке, а пользы будет немного. Нам приказано блокировать берег, то есть не пропускать ни один корабль с военным грузом. А мы, выходит, уже нашумели. Капитанов предупредят в море, и они уйдут в другие порты. Так что подводникам нужно запастись терпением и выдержкой...

Жамкочьян рассказал о последней сводке Совинформбюро, записанной радистом, и, когда было объявлено, что ужин готов, пожелал матросам хорошего аппетита и крепкого сна.

Вскоре на боевом корабле, неподвижно лежавшем под водой на грунте, все затихло. Бодрствовать остались лишь вахтенные да акустик, прислушивавшийся к шумам моря.

* * *

Вечером подводная лодка всплыла и начала зарядку аккумуляторов.

Команда любила это ночное время, когда в лодке с глухим шумом работали дизеля и был открыт люк на верхнюю палубу. В такие часы можно было выбраться из отсеков, взглянуть на море и небо, подышать свежим воздухом и, сидя на корточках у рубки, покурить в кулак.

Ночь выдалась туманной. Незамерзшее море, подогреваемое теплым течением Гольфстрим, дымилось на морозе. Белесая пелена хотя и не поднималась высоко над поверхностью воды, все же застилала горизонт, не давала разглядеть, что делается вдали. А небо было чистым, яркие звезды горели на нем.

Кочнев вместе с Жамкочьяном спустился к радисту. Они передали очередное донесение в штаб соединения и остались послушать последние известия по радио.

В полночь гидроакустик — молодой вихрастый старшина Иванов — вдруг взволновался.

— Слышу на зюйде шум винтов, — доложил он. — Разобрать трудно, но, кажется, идет большой конвой.

— Стоп зарядка! — приказал Кочнев.

Он надел наушники шумопеленгатора и стал вслушиваться в глухие, еще неясные шумы. Сомнений не было; где-то далеко на юге шли корабли.

Капитан-лейтенант взбежал по трапу на мостик и уже сверху распорядился:

— Право на борт! Полный вперед!

Рассекая дымящуюся гладь моря, лодка полным ходом пошла на юг.

Туман по-прежнему белесыми слоями колыхался над водой.

— Ах, чертово испарение! — негодовал Кочнев. — Упустим. Разве выйдешь в атаку в такой мути?!

Акустик явственно слышал нарастающий шум винтов и гул работавших машин. Шло не менее десятка кораблей. Лодка была уже почти напротив конвоя. Но как ни всматривались штурман с командиром и сигнальщиками в туманную мглу, им ничего не удавалось разглядеть.

— Атаковать при такой видимости глупо: главной цели не выберешь, — рассуждал Кочнев. — Только торпеды зря загубим.

Он развернул подводную лодку на сто восемьдесят градусов и пошел параллельным курсом с невидимым караваном.

Через час или полтора подул слабый ветер, туман стал рассеиваться. Вдали обрисовались неясные силуэты кораблей.

Продолжать преследование в надводном положении стало опасно: противник мог заметить идущую рядом подводную лодку.

— Все вниз! Срочное погружение.

Люди, находившиеся на мостике, спустились в центральный пост. Люк захлопнулся, и лодка ушла под воду.

Началось сложное и хитрое маневрирование под перископом. В центральном посту только и слышалось:

— Боцман, привсплыви... Притопи, Полищук!

Кочнев лишь на мгновение высовывал из воды перископ и опять опускал его.

— Не разберу, кто здесь главный? — бормотал капитан-лейтенант, наблюдая за кораблями. — Ага! Ясно. В середине танкер и транспорт. Но для чего конвой такой усиленный? Миноносец, два тральщика и целая свора «охотников»...