В открытом море(изд.1965)-сборник

Чариков и сам понимал, что люди измотаны до предела. Да в такую погоду и противник навряд ли решится ставить мины. Рассудив так, старший лейтенант направил «Пеликана» к острову, вошел в бухту и, став на якорь, приказал:

— Всем, кроме вахтенных, спать до обеда!

Сам он едва дотащился до своей каюты, а там, не имея сил снять реглан и сапоги, повалился на койку и мгновенно заснул.

Военком, заглянувший в каюту, попытался растормошить Чарикова.

— Иван Васильевич! Иван Васильевич, раздеться надо! Какой же это отдых в мокрой одежде?!

Но старшего лейтенанта невозможно было разбудить — пришлось звать на помощь радиста и общими усилиями раздевать Чарикова.

Старший лейтенант, как и многие матросы, проспал около суток. Его разбудили на другой день лишь под утро, когда ветер начал утихать и море успокаивалось,

— Что же вы раньше меня не растормошили? — спросил он у Солового.

— Смысла не было; шторм не унимался, а ветер почти ураганным стал, — ответил тот.

Плотно позавтракав, Чариков сказал:

— Нужно будет с тралом пройтись. Штормом могло пригнать на фарватер не одну мину.

Море почти затихло, оно едва колыхалось. Пеликановцы, выйдя на фарватер, поставили змейковый трал и, не спеша, двинулись на запад.

Военком стоял на корме и поглядывал то на чаек, увязавшихся за «Пеликаном», то на ныряющий буй трала, то на пенистый след, оставляемый кораблем на поверхности моря. Вдруг его внимание привлек какой-то мелькающий в волнах предмет. Казалось, что там вдали по следу корабля плывет не то полузатонувшая корзинка, не то какая-то конусообразная рыбачья снасть из прутьев.

«Что же это такое? — не мог понять Соловой. — Не штормом ли пригнало на фарватер? Но почему я не заметил этой штуки прежде, когда проходили мимо?» Чтобы проверить себя, он обратился к стоящему рядом минеру.

— Скажите, вон тот предмет... видите, наподобие корзины, метрах в двухстах от нас... давно на виду?

Усатый минер сощурился, вгляделся и, в смущении приподняв плечи, ответил:

— Нет, как будто прежде не замечал.

— А вам не кажется, что он плывет вслед за нами?

— И впрямь вроде не отстает, — удивился минер.

Военком пришел на мостик и сообщил Чарикову о замеченном предмете. Тот, приложив к глазам бинокль, минуты две всматривался и, наконец, сказал:

— Что-то не нравится мне ваша корзина: уж больно она похожа на зюйдовую вешку! Вам не доводилось читать книгу «Корсары глубин»? В ней описывается, как еще в прошлую войну подводники умели маскировать свои перископы. Где-нибудь у коммуникаций противника обычно плавал на воде безобидный ящик или бочонок, а в нем, оказывается, был скрыт перископ субмарины. Не ведем ли мы за собой по протраленному фарватеру подводную лодку противника? Может, там фашист поглядывает на нас и ухмыляется: вот, мол, какие простофили еще водятся!

Плывший вдали предмет то исчезал на некоторое время под водой, то вновь появлялся.

— Что же нам предпринять? — спросил военком.

— Надо бы повернуть назад; но как с тралом развернуться? А обрубать его жалко.

— Но не поведем же мы за собой субмарину!

— Н-да-а, это верно, — бормотал Чариков. И вдруг он вцепился в рукав военкома. — Смотрите... смотрите... да там же мина выскочила! Вот ведь гады! Идут по протраленному фарватеру и минируют его.

Вдали на поверхности моря действительно появилась мина. Ее рожки хорошо были видны в бинокль. Подводники, наверное, плохо знали глубины фарватера и сбросили мину с таким длинным минрепом, что она всплыла на поверхность.

— Приготовить глубинные бомбы! — скомандовал Чариков, — Только не спеша и без суеты!..

Старший лейтенант выждал некоторое время и, как только заметил, что замаскированный перископ погрузился в воду, не мешкая приказал обрубить тральные тросы и крикнул:

— Право руля!

У «Пеликана» было замечательное свойство: благодаря своей нелепой осадке он мог разворачиваться почти на «пятке». Поэтому поворот на сто восемьдесят градусов произошел довольно быстро.

Фашистские подводники, видимо, услышали шум возвращавшегося тральщика, потому что подняли свой замаскированный перископ несколько в стороне от фарватера. Чариков теперь ясно видел, что это не корзина, а зюйдовая вешка, сделанная из черных прутьев. Такая вешка всякому моряку как бы говорила: «Впереди опасное место, обходи его, оставляя меня к югу».

«Ну и нахальные же эти подводники, — подумал старший лейтенант. — За дурачков нас принимают. Видно, хотят пропустить вперед, а затем всплыть и расстрелять. Не выйдет! Я их перехитрю...»

Решив идти на таран, Чариков приказал механику развить самый полный ход.

Вешка не опускалась, хотя до нее оставалось не более двадцати метров.

«Крепкий характер у фашиста», — подумалось старшему лейтенанту, и он резко повернул «Пеликана» прямо на подводную лодку.

Фашисты мгновенно опустили перископ, но было уже поздно...

Чариков почувствовал сотрясение и резкий удар в днище, от которого едва удержался на ногах. «Видно, задели рубку», — с удовлетворением отметил он и, взмахнув рукой, скомандовал:

— Бомба!.. Бомба!.. Бомба!