В открытом море(изд.1965)-сборник

— И этих должен сберечь, — сказал Клецко. — Для серьезности ставлю обеспечивающим на катере Николая Дементьевича. Подчиняться ему, как мне.

Подробно договорившись о взаимодействии, боцман повел всех на погрузку торпеды.

Водворив торпеду на место, моряки осторожно вывели «Чеем» из пещеры и полным ходом пошли к туманному горизонту. «Дельфин» должен был выйти несколько позже.

Восьмеркин находился у торпеды, Чижеев с Чупчуренко действовали внизу, а Калужский вел катер. Из предосторожности, чтобы преждевременно не быть замеченным с мыса, он сделал большой полукруг и самым малым ходом начал подходить с восточной стороны к бухте. Этот участок моря был густо заминирован. После допроса Штейнгардта Калужский знал, что мины выставлялись против крупных кораблей, а катер с малой осадкой может спокойно пройти над ними. Его могла повредить лишь сорвавшаяся, блуждающая мина. На всякий случай он вызвал наверх Чупчуренко и велел ему вести наблюдение за морем.

Ночь была тихой и теплой. Туманящаяся поверхность моря едва колыхалась. Катер шел, прижимаясь к берегу, по затемненной части моря.

Назначенное время уже истекло, а Николай Дементьевич все еще не видел транспорта.

— Молодежь, у вас глаза лучше, вооружайтесь биноклями, — взмолился он. — Совсем никудышное зрение.

Все начали всматриваться в неясную даль. Мотор, работающий на малых оборотах, едва слышно бурлил воду винтом.

— Вижу транспорт! — наконец сказал Чупчуренко. — Вправо по носу силуэт двухпалубного корабля.

— Верно, — подтвердил Восьмеркин. — А левей от него — катер и еще какая-то посудина.

— Застопорить ход! — приказал Калужский.

Внезапно с оконечности мыса взметнулся тонкий луч прожектора и обеспокоенно заметался по поверхности моря. За ним с берега протянулись другие, более мощные световые щупальца. Они в одном месте скрестили свои острия, и там, в голубом потоке света, возник темный силуэт «Дельфина».

«Наши», — обрадовался и вместе с тем обеспокоился Николай Дементьевич. Он видел, как «Дельфин» исчез, словно растаяв в воде, и как на его месте в световых полосах промелькнули и быстроходные катера, вздымавшие искрящуюся пену. Донеслись частые выстрелы.

«Из скорострельных по ним бьют, — понял Калужский, — теперь они не услышат шума наших моторов. Пора…»

В зареве вспышек он уже видел выхваченную из тьмы громаду корабля.

— Восьмеркину подготовить торпеду к выстрелу! — необычайно высоким и каким-то неестественным голосом скомандовал инженер. — Чупчуренко — к моторам… Полный вперед!

«Кабельтовых пятнадцать будет, — нацелив бешено несущийся катер на корабль, соображал Калужский. — А если промажу? Конфуз и скандал… Буду стрелять с самой короткой дистанции».

Лучи прожектора снова заметались и вдруг ударили в глаза. Николай Дементьевич крепче вцепился в штурвал и не менял курса.

Он не слышал, как с берега и корабля гулко захлопали скорострельные пушки, не видел близких всплесков и кипения воды. Старик твердой рукой вел катер прямо на транспорт. Луч прожектора больше не мешал ему. От слепящего света прикрывал высокий борт и надстройки вражеского корабля.

Оставалось не более шести кабельтовых. Николай Дементьевич уже видел в желтых орудийных вспышках мечущихся по палубам людей.

Он чувствовал, как его левую руку стягивает судорога, как дрожат от напряжения ноги.

— Пли! — неестественно высоким голосом закричал он и взмахнул рукою.

Калужский не слышал всплеска шлепнувшейся в воду тяжелой торпеды, он только почувствовал, как вздрогнул освобожденный от груза катер, и сразу же отвернул вправо.

«Ну и храбрый же старик! — следя за светящимся следом умчавшейся торпеды, восхитился Восьмеркин. — Прямо на всплески шел. При таком огне другому бы не подойти так близко к транспорту».

Когда сверкнул огонь, моряк присел. В его уши точно кулаком ударил тяжелый гул. Раздался треск раздираемых на части железных шпангоутов и переборок. Вверх взвились обломки. Катер неожиданно завихлял, начал описывать полукруг.

— Что за чертовщина! Никак со стариком худо?

В два прыжка Восьмеркин очутился на месте рулевого. Он отстранил повисшего на штурвале инженера и, выправив руль, повел ревущий катер в спасительную мглу открытого моря.

Вдали хорошо был виден разламывающийся пополам, объятый пламенем и паром корабль. Вокруг него суетились катера, подбирали из воды тонувших солдат и матросов.

Калужский пришел в себя. После непривычного нервного напряжения он ощущал необыкновенную слабость в ногах и перебои сердца. Боясь вновь упасть, Николай Дементьевич уселся прямо на палубе, рядом со Степаном.

«Чеем», не сбавляя скорости, подошел к пещере одновременно с «Дельфином».

— Молодцы! Чисто сработали, — весело поздравил чеемовцев Клецко. — Не меньше шести тысяч тонн утопили.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

На рассвете, когда в пещере все еще спали, из леса вернулись Витя и Пунченок с потрясающей вестью. Дежурный немедля сыграл побудку. Пунченок вскочил на стол и ликующим голосом закричал: