В открытом море

Беспокоила его, впрочем, отнюдь не неопределенность его нынешнего существования, да и на визиты полицейских ему было наплевать, хотя его уже дважды приглашали в участок. Пока что полицейские, как ни странно, ордера на обыск ему не предъявляли, но даже если б и предъявили, его это не испугало бы. Еще меньше его страшил надвигающийся шторм. Морису было необходимо, чтобы в его жизни случались всякие опасные и странные вещи, иначе его попросту захлестнула бы чрезмерная любовь к людям. Она и сейчас ему угрожала, и Морис чувствовал, что не в силах вынести вид постепенно пустеющего причала. «Дредноут», «Лорд Джим», а теперь еще и «Грейс». Знакомых у Мориса в силу его занятий было, пожалуй, даже слишком много, но стоило ему представить себе свою дальнейшую жизнь без друзей, и он остался сидеть в темноте в обнимку с бутылкой виски.

Услышал на палубе чьи-то шаги, Морис все же включил свет. Это, правда, удалось ему лишь с третьей попытки, и у него даже мелькнула смутная мысль, что, наверное, стоило бы остановиться и больше не пить. Впрочем, все зависело от того, кто именно там ходит; походка этого человека была ему не знакома. Неведомый гость продолжал бродить по палубе, все время спотыкаясь и явно плохо представляя себе устройство судна, а может, и совсем в судах не разбираясь, и никак не мог отыскать люк. Морис, всегда отличавшийся гостеприимностью, стал подниматься по трапу, намереваясь открыть люк, но странное дело – собственные шаги вдруг показались ему огромными, он как бы всплывал вверх, не чувствуя ступенек, и в конце концов плавать в воздухе оказалось не так уж трудно, особенно теперь, когда он стал невесомым. Открыв крышку люка, Морис столкнулся с тем незнакомцем, который как раз до люка добрался, и они буквально упали друг другу в объятья. Незнакомец оказался невысоким, худощавым и довольно молодым мужчиной, и Морис испытал невероятное облегчение, увидев, что тот пьян почти так же сильно, как и он сам.

– Разрешите представиться: Джеймс.

– Входите, пожалуйста.

– Это ведь баржа, верно?

– Да.

– И она называется «Грейс»?

– Нет.

– Жаль.

– Вы сказали, что вас зовут Джеймс?

– Нет, меня зовут Эдвард.

– Ну, это неважно.

Эдвард вытащил из кармана бутылку виски и, что было совсем уж неожиданно, два стакана. При виде этих стаканов Морис совсем опечалился. Они ведь наверняка принесены в надежде на некое празднество, которое не удалось, да теперь уж и не удастся.

– Какой удачный вечерок вы выбрали для своего визита сюда, – заметил он.

Впрочем, в данный момент его, как хозяина судна, более всего волновало, сумеет ли он благополучно спустить своего гостя с палубы. К счастью, практики у него в этом отношении вполне хватало, и в итоге они оба оказались внизу. Наполняя стаканы, Морис вдруг понял, что его депрессия начинает рассеиваться.

Эдвард тяжело рухнул на рундук и заявил, что для начала хочет объясниться.

– Доктора твердят: не пейте так много. Они на этом прямо-таки настаивают. А их еще и целая армия психологов и всяких научных работников поддерживает.

Он говорил довольно невнятно, запинаясь и с трудом пытаясь обрести нужное направление в мире слов – примерно так же он только что бродил вслепую по палубе «Мориса», надеясь отыскать люк.

– А чем на самом деле должны заниматься эти так называемые ученые? Они должны изучать производимый виски эффект. Возьмем, например, мой случай. Ведь если одна порция виски делает меня веселым, то от четырех порций я должен был бы веселиться вовсю, согласны?

– Целиком и полностью.

– Ан нет! Вот выпил я четыре порции виски подряд и почувствовал себя хуже некуда. Хоть вешайся, черт побери! Уберите это от меня! В общем, подумайте над тем, что я сказал…

– Вам в процессе работы часто приходится с речами выступать? – спросил Морис.

Эдвард, казалось, на мгновение даже протрезвел.

– Нет, работа у меня чисто канцелярская.

Баржу сильно качнуло, и Морис услышал, как вешалка с «хорошим» костюмом, давно и тщетно ждущим его выхода на работу, с лязганьем проехалась по перекладине в шкафу.

– А я ведь пришел, чтобы сделать Ненне подарок, – сообщил вдруг Эдвард и из того же кармана, откуда раньше извлек стаканы, вытащил маленькую синюю с золотом коробочку. – Там внутри флакон с духами, – пояснил он.

– С какими? – поинтересовался Морис.

– Они называются L’Heure Bleue.

– Вы не возражаете, если я это запишу? – спросил Морис.

– Конечно, нет. Возьмите мою ручку.

– А вы знаете, что «ручка» – это русское слово?

– Да нет, венгерское.

– Нет, русское.

– Но эти ручки изобрел какой-то венгр!

– Тогда он на них, должно быть, просто озолотился. Кстати, это что же, какие-то особенные духи? Раз уж вы их для Ненны купили, значит, она такими пользуется, верно?

– Не знаю. Скорее всего, пожалуй, нет. Я вообще-то ни в духах, ни в запахах не разбираюсь.

– По-моему, Ненна вообще духами не пользуется.

– Значит, вы все-таки ее знаете?

Оба дружно выпили, и Эдвард признался:

– Мне эти духи предложила мать того дома… то есть того человека… у которого в ее доме я живу…

– Как-как?

– Разве не ясно? Боюсь, я теряю нить разговора…

– Ничуть.