В отражении души

Мы купили для нашей ласточки просторную клетку, тщательно следили за наличием зерна и воды, вовремя чистили домик. И время от времени Женя, прижав ласточку к животу, выносил ее на прогулку в зеленую травку. Казалось бы, для птицы сделано все. О чем еще можно мечтать?

Но наша ласточка так и не оставила попыток взлететь. Раз за разом она пыталась подняться в воздух, отталкиваясь своими тоненькими лапками от земли. Но изувеченное крыло уже не могло удержать ее в воздухе, и птица беспомощно падала. Мы научились понимать ласточкины намерения и просто не позволяли ей взлететь, ведь каждое новое падение причиняло птице травму.

В один из дней мне показалось, что ласточка все поняла. Она вдруг остро осознала, что может жить, но летать уже не будет. Мне даже показалось, что птица затосковала по голубому, бескрайнему небу, которое манило ее. Это был день, когда ласточка отказалась пить воду и есть зерно. Она больше не чирикала и только смотрела на меня своими глазами-бусинками, как бы спрашивая: «Зачем мне жить, если я не могу летать?»

Утром нашей птицы не стало. Я похоронила ее и долго плакала на маленькой могиле. А в голове крутились мысли: «жить может, но летать не будет… зачем жить, если не можешь летать… как же пусто в жизни, если ты не можешь делать то, что делает тебя счастливым…»

Маленькая ласточка преподала мне тогда самый нужный и важный урок. Она лишена человеческого разума, а потому не умеет делить занятия на «нужные» и «неприбыльные». Она не способна довольствоваться малым, отказываясь от своего призвания.

Люди поступают иначе. Они всячески вытравливают из души все творческие желания, мотивируя себя тем, что рисование не прибыльно, музыканты много не зарабатывают, знаменитыми актерами становятся только единицы. А вот бухгалтера, юристы, маркетологи всегда в почете. И некоторые доходят в своей травле до таких вершин, что уже не могут даже вспомнить, какие занятия приносили им радость. А когда у них появляется свободное время, остро встает вопрос: а чем собственно заниматься?..

Подруга внимательно слушала меня. Она совсем забыла о своем кофе, и напиток успел полностью остыть.

– Налить тебе горячий кофе? – спросила я.

– Господи, а как Жека перенес смерть ласточки? – на ее глазах заблестели слезы.

– Ну, что ты, Женюша услышал совсем другое окончание этой истории. Он уверен, что ласточка много тренировалась, поэтому ее крыло чудесным образом восстановилось, срослось. Однажды утром, она приоткрыла клетку клювом и с легкостью выпорхнула в синее небо. Ты знаешь, как часто Жека смотрел в небо на пролетающих птиц и говорил, что в этой стае есть наша ласточка.

– А зачем же ты мне рассказала эту суицидную историю? – возмутилась подруга.

Я так и не дождалась ответа на свой вопрос, поэтому вылила остывший кофе в раковину, а заварила свежий. Все это время на кухне стояла тишина.

– Отмотай 25 лет назад, – начала я. – Чем ты занималась в то время?

– В 15 лет? В школу ходила… и в музыкалку…

– А помнишь те концерты, на которых ты выступала? Ты выходила, кивала головой, садилась за рояль… И здесь начиналось настоящее волшебство. Ты уносила взрослых людей в мир музыки, в сказочный мир искусства. Ты хоть раз замечала, как после твоих выступлений у зрителей пела душа, а иногда даже наворачивались слезы? Так вот эта ласточка – это твой талант, призвание, хобби в конце концов. И то, что ты с легкостью закопала его, поверь, ничуть не меньший суицид.

Подруга замолчала, размышляя над моими словами. А я с энтузиазмом продолжила жевать свои любимые булочки с заварным кремом, запивая их горячим бодрящим кофе.

Плохое не всегда плохо

Если ты что-то считаешь плохим, то это совсем не значит, что оно плохо. Эта мысль уже несколько дней не дает мне покоя. Мы с легкостью загоняем всё под определенные шаблоны и даже навешиваем ярлыки «плохо», «недостойно», «нельзя». А что тогда «можно», и что «хорошо»? И кто выдумал те стандарты, которые разграничивают «хорошо» и «плохо».

Недавно мне задали вопрос:

– А когда ты впервые поняла, что любишь писать?

– Лет в 5, – ответила я и тут же добавила. – Только не писать, а сочинять.

Моя память, словно скорый поезд, домчала меня до станции «Детство» и робко предложила заглянуть в детский сад…

В тот день меня пришла забирать мама. Я сидела в группе на коврике среди игрушек. Вокруг меня устроились малыши, внимательно слушая, о чем я говорила. А я рассказывала им очередную сказку. Время от времени кто-то тихонько спрашивал: «А это взаправду было?» И я с видом знатока отвечала: «Конечно, взаправду!»

Впоследствии вспоминая эту историю, мама мне скажет: «Дождаться окончания твоей сказки было невозможно. Как только ты подходила к логическому завершению, в твоем сюжете совершался новый виток и события развивались с невиданной силой».

Воспитатели благосклонно относились к моему сказительству. И дети заняты, и в группе тишина… Но, как оказалось, не все.

– Она у вас растет брехливой, – выговаривала воспитательница моей маме. – Обратите внимание, она постоянно врет!

– Она не врет, – защищала меня мама. – Она фантазирует…