В отсеках тишина

Перед тем как произнести "Пли!", командир на мгновение поднял перископ, чтобы окончательно уточнить расчеты. Но перископ пришлось спешно опустить: на лодку мчался сторожевик.

В детстве мы — компания маленьких сорванцов — любили ходить к маленькому железнодорожному мостику, перекинутому через грязную канаву. Увидев приближающийся поезд, забирались под мостик, просовывали между шпалами вихрастые головы и с замирающим сердцем смотрели на стремительно надвигающееся стальное чудовище. Самым храбрым признавался тот, кто всех дольше держал голову на уровне рельсов. Поезд проносился над нами со страшным грохотом, обдавая нас жаром и пылью...

Примерно такое ощущение испытал я, когда сторожевик пронесся над нашими головами. В подобные моменты человеку хочется стать как можно меньше, неприметнее. И я почувствовал, что уши мои коснулись вздернутых плеч... Вытянулись лица, сгорбились фигуры и моих товарищей.

[60]

С визгом работающих машин и оглушительным стуком винтов сторожевик промчался над нами, изрядно раскачав лодку. Шум его вскоре исчез за кормой. Похоже, не заметил нас, а то нам было бы не до атаки!

Неожиданное появление сторожевика спутало нам карты. Самый крупный транспорт, шедший головным, в который целился командир, пересек залповый пеленг и стал для нас недосягаемым. Но Тураев не собирался отказываться от атаки. Снова он поднял перископ. Как раз в удобном для удара положении оказался второй транспорт, несколько меньше головного. Командир не мешкая приказывает:

— Пли!

Четыре торпеды, выпущенные веером, вырвались из аппаратов и понеслись к вражеским кораблям. Вскоре мы услышали два мощных взрыва.

Теперь надо ждать преследования. Мы все подготовили на случай бомбежки.

Томительно тянутся минуты, а кругом тихо. Только явственно доносятся далекие раскатистые удары — словно кто-то палкой бьет по воде. Это опять наша авиация налетела на корабли конвоя. Врагу не до нас: хотя бы ноги унести от бомб наших самолетов. Столь благоприятные обстоятельства не часто случаются. Командир пользуется ими, чтобы поднять перископ и взглянуть на результаты атаки. Дал посмотреть всем, кто находился в центральном посту. Вражеский транспорт, переломившись надвое, погружался в море. Рядом тонул сторожевой корабль. К перископу по очереди подходят помощник командира Папылев, механик Саваренский, мичман Еремин, парторг дивизиона Данченко. Вскоре на поверхности моря остались лишь обломки дерева да барахтающиеся в ледяной воде фашисты. А в небе кружили наши самолеты, нанося все новые удары по уцелевшим кораблям. Вот окутался паром и накренился большой транспорт, который нам не удалось атаковать. Североморские соколы все-таки не дали ему уйти.

Три конвойных корабля задержались у места, где потонули транспорт и сторожевик. Этим решил воспользоваться наш командир. Он повел лодку в новую атаку, на этот раз кормовыми аппаратами. Но мы бы-

[61]

ли сравнительно далеко от противника. Пока разворачивались, пока сближались, вражеские корабли разошлись в разные стороны. Жаль конечно. Но огорчаться нам грех. Два потопленных корабля — и так не малая удача. Моряки ликуют. Мы уменьшили вражеский флот на две единицы, отправили на дно сотни вражеских солдат, которые теперь уже никогда больше не поведут огонь по нашим воинам.

Между прочим, 12 октября — день для нас памятный. Ровно год назад нас в губе Оленьей атаковали вражеские самолеты, после чего нам пришлось долго ремонтировать свой корабль. Сегодня мы отомстили фашистам.

Оставляем позицию, чтобы перезарядить торпедные аппараты, пополнить запасы электроэнергии и воздуха. Погружаемся поглубже, форсируем минное поле. Когда оно осталось позади, командир прошел по отсекам, рассказал матросам о том, как проходила атака. Мне он сказал:

— Ну, товарищ Власов, вы должны быть довольны. Отплатили мы за ваше купание. Не забыли еще его? Поэтому я вас особо поздравляю.

— Спасибо, товарищ командир, — ответил я. — Спасибо за победу, за то, что мы с лихвой расквитались с врагом!

Зарядив носовые аппараты, вновь начинаем поиск.

В ночь на 15 сентября, пользуясь темнотой, всплыли для зарядки аккумуляторной батареи у самого берега на траверзе местечка Берлевог. По договоренности с инженер-механиком я должен был дать ход обоими электромоторами, как только поступит команда "Стоп дизель".

Свободные от вахты моряки пили запоздавший вечерний чай. Я на минутку зашел в седьмой отсек, где торпедист Василий Галактионов и комендор Павел Давиденко сидели возле переносной электрогрелки и пекли на ней картошку. Больше никого в отсеке не было. Старшина группы торпедистов Петр Берендаков ушел в четвертый отсек чаевничать. Договорившись, что ребята и на нашу долю испекут картошки, возвращаюсь к своим ходовым электростанциям. И тут слышу звонок машинного телеграфа. Стрелка его

[62]

скакнула на графу "Стоп дизель". Быстро включаем оба гребных электромотора.