В отсеках тишина

— Добро! — соглашается командир. Снизу вызывается другой сигнальщик. Раев передает ему вахту, сам спешит в центральный пост. С помощью товарищей надевает резиновый водонепроницаемый комбинезон и снова поднимается на мостик. Рядом с ним — рулевой Алексей Ковалев и штурманский электрик Клавдий Козлов, самые сильные наши ребята. Они будут держать страхующие концы, чтобы Раева не смыло за борт.

Николай спустился с мостика на палубу и тут же лег ничком — налетела огромная волна. Когда вода схлынула, Раев пополз. То и дело ему приходилось останавливаться и прижиматься к палубе, когда на корабль обрушивался очередной вал. Наконец он добрался до решетчатой дверцы, под которой находится вышка с тросом. Теперь надо отдраить барашки и поднять лист. Он делает это лежа, прижимаясь подбородком к палубе. Ковалев и Козлов внимательно сле-

[79]

дят за ним, не выпуская из рук концов страхующих тросов.

Открыв решетку, Раев находит бросательный конец, разбирает его и, выбрав удачный момент, кидает на кунгас. Окоченевшие рыбаки не смогли вовремя схватить тонкий трос. Приходится начинать все сначала. И только после нескольких бесплодных попыток веревка оказывается в руках рыбаков. С ее помощью они перетягивают на кунгас конец швартового троса. Взмахом руки дают знать, что трос закреплен.

Раев с трудом возвращается на мостик.

— Молодец! — говорит командир и обнимает храбреца.

Рулевой спускается к нам вниз. Мы его подхватываем, тискаем радостно, помогаем освободиться от гидрокомбинезона, в который успело натечь немало воды, одеваем в сухую одежду и устраиваем в самое теплое место. Грейся, друг, отдыхай!

А шторм все свирепствует. Вот тебе и Тихий океан! В насмешку, что ли, его так назвали?

Несколько часов лодка буксировала кунгас по штормовому морю. Показался берег. Входим в залив Америка, названный так в честь русского парусного судна "Америка", укрывшегося здесь от шторма еще в прошлом столетии. Здесь русские моряки нашли хорошее убежище в чудесной бухте, которую они назвали Находкой. Чем дальше продвигаемся в залив, тем слабее шторм. Вот и совсем стихло. Зеленые берега все ближе. А за поворотом открылась такая гладь — просто не верится, что где-то бушует шторм...

Посреди зеркальной бухты Находка лодка становится на якорь, спасенный кунгас подтягиваем к борту. Рыбаков накормили, дали спирта обогреться. Спасенные горячо благодарят подводников.

Вызванный нашим семафором, к лодке спешит другой кунгас. Он берет на буксир пострадавшее судно и ведет его к берегу, на рыболовецкую базу. Рыбаки долго машут нам руками.

А мы снова выходим в ревущее море и продолжаем дальний и очень трудный путь. Через несколько дней почти все моряки привыкли к качке. Кончились свежие продукты. Питаемся консервами и сухарями. Мучаемся с топливом. Чтобы его хватило подольше,

[80]

мы загрузили соляр в балластные цистерны, не приспособленные для этой цели, и в качку топливо перемешивается с водой, дизели чихают и останавливаются. Страдают курильщики. Все запаслись махоркой и спичками, а о бумаге не позаботились. Газеты все искурили, в ход пошли лишние служебные журналы с бумагой такой толстой и плотной, что дым от нее ест глаза даже на чистом воздухе.

Побывали на Сахалине. Татарским проливом вышли в Охотское море, достигли самой южной оконечности Камчатки — мыса Лопатка. Отсюда — в бухту Нагаева. Все время нас мотал шторм, но мы переносили его уже намного легче. Для свободных от вахты ежедневно устраивалось несколько киносеансов. У нас было семь узкопленочных немых фильмов, которые мы прокручивали на маленьком портативном аппаратике. Такие кинопередвижки только появились на лодках. Нередко сеансы устраивались для трех-четырех человек. Вместо экрана — развернутый тетрадочный лист. Нечего и говорить, что фильмы, которыми мы располагали, все вызубрили наизусть.

В молодом советском городе Магадане пополнили запасы свежей пищи, отдохнули. И снова потянулись походные дни.

На обратном пути увидели новые места: залив Де-Кастри с тремя прелестными островками посередине, Советскую Гавань, бухту Постовую.

Мы по-настоящему полюбили Дальний Восток, его чудесные бухты, голубые сопки и бескрайний простор океана. Все поняли: только в таких далеких, нелегких походах и можно стать настоящим моряком.

Вот почему когда мне через неделю предложили идти в поход на лодке "Щ-106", я с радостью согласился, хотя еще и не успел как следует отдохнуть после своего первого плавания.

У каждого моряка в памяти сохраняются забавные эпизоды, без которых не обходится наша морская служба. 22 февраля 1938 года, накануне двадцатилетия РККА, я заступил на вахту. Дежурный механик А. И. Якубенко на разводе заявил: "Сегодня вы узнаете, что такое праздничная вахта" — и пообещал закатить нам не менее сорока различных тревог. Для начала он распорядился навести идеальную чистоту на

[81]

пирсе вокруг лодок, и мы до наступления темноты убрали пирс до последней снежинки. Ночью почти не отдыхали, с минуты на минуту ожидая тревоги. Но ночь прошла тихо. А после обеда началось!

— Пожар на пирсе! — поступила вводная.