В отсутствие начальства

Штабс-капитан знал об этой уловке Эвиденцбюро. С 1901 года оно засылало в Россию офицеров под видом солдат-дезертиров. Наше правительство селило их в центральных европейских губерниях. Выдавало вид на жительство, ставило на год под надзор полиции и быстро забывало о существовании беглецов. Те ждали год, натурализовались, женились, заводили себе дело, перебирались в другую губернию – и исчезали из виду. Следы бывших дезертиров терялись, да и паспорта можно было купить на другое имя. Так агентура Эвиденцбюро расползалась по стране. Людвиг стал одним из таких агентов глубокого залегания. Он дорос уже до поста резидента и был готов к активным операциям… Но почему Смоленск? Глубина осведомления разведки – пятьсот пятьдесят верст территории противника. А от Смоленска до границы больше тысячи. Город «тыловой», там нет недовольных режимом поляков. Это второй эшелон грядущей войны – пока еще туда доберется фронт… Но человек из Перемышля прямо указал: порча искусственных сооружений. Видимо, австрийцы готовят диверсионные отряды не только в прифронтовой зоне, но чуть ли не до Москвы. Чтобы затруднить переброску войск в нужное время. Э-хе-хе…

Еще одна фраза в донесении привлекла особое внимание штабс-капитана. Резидент сообщал: взрывчатка в Смоленске спрятана ненадежно и некий источник № 184 рекомендует переправить ее в более скрытное место, а именно в холодильник. Сидя в Перемышле, он не знал, что это за источник. Но Лыков-Нефедьев был в курсе: так в австро-венгерской разведке называли дружественную им разведслужбу Германии. А вот что такое холодильник?

Павел вспомнил слова отца, будто бы поляки считают русские западные губернии своими. Даже придумали для них название: Забранные земли. Смоленщина была под властью польских королей недолго. Неужели паны решили, что это дает им право захапать древний русский город при создании новой Польши? С них станется. Хотя диверсии на железной дороге еще не экспансия, а только военная операция, но аппетиты там будь здоров.

Штабс-капитан не стал забивать себе голову сложными политическими вопросами. В Петербурге разберутся. Но сначала надо туда попасть, целым и невредимым. И задача нелегкая, особенно после сегодняшнего провала маршрутника. Павлука прочел донесение резидента еще раз, запомнил его накрепко и сжег в печи. Сведения были важные, надо обязательно доставить их в Огенквар. Но как?

Он цедил пиво и чертил на столе пальцем невидимые знаки. Можно уйти на восток, туда путь самый короткий. Однако и самый опасный. На границе с Россией разведчика уже ждут. Прошерстили контрабандистов, утроили кордоны, нашпиговали филерами поезда, обошли все постоялые дворы и буфеты. Отставной артиллерист в поисках места сразу бросится в глаза. Паспорт у штабс-капитана был настоящий, он обошелся в пятьсот рублей, жалко терять такую ценность. Но при тщательной проверке достаточно телеграфного запроса в Линц, и станет известно, что офицер ландвера Гереке сидит в родительском доме по болезни ног. И хлопочет о пенсии, а не о месте управляющего имением.

Можно попробовать пробиться в Черновцы и оттуда пролезть в Румынию – там разведчика ловить будут не столь усердно, как на русской границе. Или нырнуть в Транслейтанию[10] к мадьярам. Генеральное консульство Сербии в Будапеште являлось центром сербской разведки в Дунайской империи. Тайная организация «Черная рука», она же «Единение или смерть», создала в Венгрии собственную агентуру. Ее руководителя капитана Войслава Танкосича Павел хорошо знал. Чай, поможет спрятаться приятелю… Но люди Острого Меча[11] быстро делают успехи. С тех пор как Урбанский сменил своего ленивого предшественника Гордличку на посту начальника секретной службы, Эвиденцбюро укрепилось. В штат пришли сразу двадцать новых офицеров, появились крепостные отделения и дополнительные резидентуры. И теперь в Будапеште тоже небезопасно. Кроме того, недавно был учрежден еще один пункт для слежения за Сербией, в «Венгерском Гибралтаре» – городе Петервардейне. Ребята, чтобы отличиться, станут землю носом рыть. Нет, туда тоже опасно.

Оставался запад, где у двуединой монархии также имелись большие проблемы. Южный Тироль был населен итальянцами, которые спали и видели, как бы им присоединиться к своему народу. Союз «За Тренто и Триест», «Лига Данте Алигьери» и ряд других тайных организаций сотрудничали с итальянской секретной службой и готовили отторжение части австрийских земель. Офицеры Урбанского старались за ними приглядывать, но получалось так себе. Потомки Данте объединились. Возникло еще одно сильное национальное движение, с которым только полицейскими мерами справиться было невозможно. Сбежать через Триест, где штабс-капитана Лыкова-Нефедьева никто не ждет? А оттуда в Одессу. Почему бы нет? Но сначала требовалось исчезнуть из Лемберга, где на него открыта охота.