В отсутствие начальства

– Владимир Иванович, вы мне толкуете про то же хулиганство. А разбой случается? Августу Мапететт зарезали с большим знанием дела, профессионально.

Коллежский регистратор развел руками:

– Не смоленское преступление. Грабежи бывают, простые. Раз-другой в году. Про разбои ничего не могу вспомнить.

– Благословенный город! – воскликнул Лыков. – Особенно в сравнении с Ростовом или Иркутском. Вот где надо дослуживать свой век полицмейстером…

Затем развил мысль:

– Значит, мы можем предположить, что убивал разводку пришлый душегуб. Верно?

Надзиратель молча смотрел на питерца и ждал продолжения. Оно не замедлило последовать.

– Жители Офицерской слободы видели в ночь убийства двух неизвестных. Один огромного роста, сутулый – им мы скоро займемся. Второй в шляпе, элегантно одетый. Полагаю, этот второй и есть содержатель госпожи Мапететт. И зовут его Зарако-Зараковский.

– Вот как? – заинтересовался надзиратель. – Вы уже и фамилию знаете?

– Мне ее сейчас подсказал помощник полицмейстера Руга.

– А… Но точно он? Поляк?

– Поляк и, что важно, оценщик обоих земельных банков. К тому добавьте, что живет не по средствам. Видимо, имеет доходы на стороне. Думаю, найденные в тайнике заявки – его рук дело.

– А с разводкой его прежде видали или это лишь предположение господина титулярного советника?

– Владимир Эдуардович сказал, что ходили такие разговоры. Насчет того, что они любовники.

– Горячо! – воскликнул Грундуль. – Все сходится.

– Пока да. Но в сыске часто бывает: улики одна к одной, стройно и красиво, а потом у подозреваемого оказывается алиби. Надо взять светлейшего пана в проследку. Я вечером иду к губернатору, познакомлю его с нашими подозрениями и попрошу отправить Зараковского куда-нибудь в уезд, оценить залог. Пусть несколько дней его не будет в Смоленске. За это время мы наведем о нем справки. В том числе и силами сыскного отделения.

– Понятно.

Лыков порылся в карманах и выложил какое-то отношение:

– Вот еще новость. Когда я узнал, что наш душегуб, что называется, колокольне деверь, то вспомнил одно циркулярное письмо Департамента полиции. Мы рассылали его в начале зимы. Я порылся сейчас во входящих бумагах и нашел. Зачитайте вслух. Текст слово в слово переписан из рапорта поневежского исправника, там странные есть обороты, но не обращайте внимания; главное – смысл.

Коллежский регистратор взял бланк, в это время вошли три остальных надзирателя: Сапожников, Авдеев и Корнильев и с ними городовой сыскного отделения Лягушкин. Питерец приложил палец к губам и кивнул на стулья. Те сели, Грундуль начал читать:

– «Разыскивается как убийца Екатерины Смидович крестьянин Ковенской губернии Поневежского уезда Казимир Адамов Вячис, он же Вячисов. Приметы: росту очень высокого (необыкновенного), сильно сутулый, голова маленькая, волосы на голове носит на лоб, прическу носит набок, глаза серые, на белке имеются кровяные жилки, глаза средней величины, брови большие, темные, округляют глаза, между ними небольшой промежуток, на лбу много морщин, лоб небольшой, переносье тонкое, острое, к концу нос раздается, и ноздри очень широко раздуваются, вздернут кверху. Губы небольшие, сжатые, зубы большие, желтоватые, лицо продолговатое, с выдающимися скулами, худощавое, без усов и бороды, на подбородке имеет с одной стороны несколько светлых волосков, подбородок с разделом, шея длинная, с большим адамовым яблоком, уши большие, кверху вогнутые, походка вразвалку, палец на левой руке с черным ногтем, до половины согнанным. Обладает огромной физической силой. Взгляд угрюмый, говорит тихо тонким голосом, на польском и русском языках; природный его язык литовский». Уф, сколько примет!

Статский советник напомнил:

– Есть и наши: высокий, сутулый, походка вразвалку, маленькая голова.

– Да, совпадений слишком много… Думаете, это он?

– Кто, кто он? – закричали пришедшие. Тут дверь опять распахнулась, и на пороге появился Ткачев. Увидав питерца, он нерешительно застыл. Тот махнул рукой:

– Заходите, господин губернский секретарь, нам надо объясниться.

Начальник отделения зашел и настороженно смотрел на статского советника. Тот начал, стараясь быть максимально вежливым:

– Как вы помните, приказом начальника губернии мне доверен поиск убийц потомственной почетной гражданки Мапететт. После того как вы арестовали невиновного человека…

Ткачев дернулся, но смолчал. Лыков продолжил:

– Нам необходимо наладить служебное взаимодействие. Никто не снимал с вас обязанностей начальника сыскного отделения. И у вас, и у ваших подчиненных есть текущие дела. В их рамках вы по-прежнему даете им приказания, проверяете исполнение – все как обычно. А я занимаюсь самым сложным и первоочередным делом – убийством. Поэтому мои распоряжения идут к исполнению в первую очередь, ваши – во вторую. Так заведено во всех сыскных отделениях от Варшавы до Якутска, так же будет и в Смоленске. Вы меня поняли?

Ткачев погонял по лицу желваки и, видимо, решил не ссориться со столичным волкодавом. Так и так скоро уезжать, лучше перетерпеть.

– Да, понял. Разрешите уточнить, согласовано ли это с господином полицмейстером?