В отсутствие начальства

Как быть? Скорее всего, агент получил секретную депешу от Маргуллы. Но из осторожности тут же от нее избавился. Значит, скоро мимо той могилы пройдет третий человек. Он наклонится, чтобы зашнуровать ботинок, возьмет письмо и удалится, никем из филеров не срисованный.

Так и получилось. Едва вице-резидент вышел за ограду, его сразу взяли под руки два «могильщика». От другого выхода крепыш с букетом уже вел упиравшуюся даму. Пока филеры брали этих двоих, на кладбище появился человек в тужурке железнодорожника. Он подошел к условному месту, нагнулся… Пора!

Лыков поднялся, надел картуз и быстрым шагом направился к железнодорожнику. Вдруг откуда-то сзади выскочил парень в кубовой рубахе. Он крепко взял сыщика за локоть:

– Куда это ты, дедушка, так сиганул? А ну, пойдем со мной.

Вот он, четвертый наружник, понял Алексей Николаевич. Он оглянулся: шпион с пакетом уходил прочь. Как быть?

Статский советник взял парня за ремень, оторвал от земли на пару вершков и сказал шепотом:

– Я от Игоря Алексеевича. Беги за железнодорожником и тащи его к подполковнику. Будь осторожен: у него за поясом револьвер.

После чего вернул наружника на землю. Тот сообразил мгновенно и бегом кинулся в глубь кладбища. А Лыков пошел к костелу.

Там уже собралась целая толпа. Продан с сердитым лицом что-то выговаривал своим людям. Драповый не менее сердито кричал на подполковника. Дама с зонтиком верещала и грозила большими неприятностями. Рядом с безразличным видом стоял пристав Первой части. Филеры не нашли депеши и теперь чувствовали себя одураченными, догадался питерец.

Он приблизился к контрразведчику, и тот сразу же переключился на него:

– Ты что за чучело? Откуда взялся?

Лыков спокойным тоном сказал:

– Сейчас приведут человека в тужурке, письмо у него во внутреннем кармане.

– Как? – Подполковник растерялся. – Вы кто?

Но через секунду сообразил:

– Алексей Николаевич! Батюшки… И что за тужурка?

На этих словах филер в кубовой рубахе притащил железнодорожника, завернув ему за спину руку. И доложил:

– Ваше высокоблагородие, пытался бежать, был при оружии. Вот он мне на него указал.

И кивнул на нищего старика.

Продан грубо обшарил задержанного и обнаружил у него сверток.

– Что это? – обратился он к незнакомцу.

Тот ответил:

– Не знаю. Лежало, я поднял. Думал, кто деньги обронил. Поглядеть не успел, как меня того… и руку так грубо… Я буду жаловаться приставу! Чего он молчит и отворачивается? Безобразие!

Игорь Алексеевич вопросительно посмотрел на сыщика. Тот пояснил:

– Так и было. Драповый выбросил пакет, как только получил его от Маргуллы. А этот поднял.

Ревизорша, услыхав свое имя, сразу перестала кричать. И у драпового слова тоже кончились. Всех троих рассадили по пролеткам, Лыков с Проданом уселись в подъехавший мотор. Вскоре участники задержания оказались в штабе Тринадцатого корпуса.

Первым делом установили личности смоленцев. Выяснилось, что вице-резидент – это пристав Окружного суда Довгило-Хморович. А железнодорожник – служащий мобилизационного отдела Рязанско-Уральской дороги Огонь-Догановский. Ясновельможные паны! В свертке лежали инструкции по перефотографированию секретных документов. Игорь Алексеевич раскрыл их и зачитал один абзац:

– «При съемке цветных планов следует иметь в виду, что синий цвет почти не выходит. Но, если использовать желтый фильтр, он становится черным». Ну, господа, чем вы это объясните?

Успех был полный. Подполковник первым делом доложил о происшествии генерал-лейтенанту Алексееву. Он взял для доклада Лыкова, и тот познакомился с командиром корпуса, которого очень хвалил Таубе. Сыщик не преминул сообщить об этом с первых слов.

Алексеев, очкарик с неулыбчивым серьезным лицом, при упоминании Таубе хмыкнул в усы:

– Да, я его ученик, чем горжусь. Служил в свое время в канцелярии Военно-ученого комитета под командой Виктора Рейнгольдовича. А вы не тот ли Лыков, который ходил с ним давным-давно в дагестанские горы? Тогда орден с мечами, врученный штатскому, наделал шуму.

– Да, это был я.

– Рад, сердечно рад познакомиться!

Алексей Николаевич знал, что его собеседник – сын рядового солдата, выслужившего храбростью майорский чин; что в турецкую войну он был адъютантом у самого Скобелева; что, наконец, Алексеев считается одним из лучших наших генералов. И когда случится война, ему придется доказывать это на деле…

Подполковник доложил начальству о проведенном задержании, особо отметив самовольное вмешательство сыщика, которое и обеспечило нужный результат. Командир корпуса поблагодарил штафирку. Потом через телефон Алексеев связался с губернатором и ввел его в курс дела. В конце аудиенции генерал сокрушенно констатировал: