В ответе за всё

Следующие месяцы слились для эльфов в один кровавый закат. Новоиспеченный генерал втаптывал лучшие отряды остроухих захватчиков в осеннюю грязь дорог Аншлама. Не собираясь останавливаться на старой границе, разбил светлые войска на их территории. И к моменту, когда король разрешил начать переговоры, увеличил территорию провинции в полтора раза. В начале зимы большим королевским посольством был заключен Майхстирский мир. А Памна в это время частым гребнем шел по завоеванным городам. Тысячи полукровок повисли на крестах вдоль трактов. Генерал методично вытравливал чужое семя, ставшее предательским. И уцелевшие двести големов не знали жалости, не разбирали возраста и пола.

В феврале Лайрен Пятый скоропостижно скончался. На трон взошел Тамприэгль Первый. Памне было приказано явиться в столицу, дабы принять неудовольствие короля жестокостью генерала. Генерала? А для чего этого выскочку сделали генералом? Ах, да ... для изгнания эльфов. Старый король, видимо, погорячился. Это королевская армия подавила бунт. А этот Памна… Памна явился в столицу со своим отрядом големов. Героя вышел чествовать весь город. Королевское неудовольствие явственно запахло маленькой гражданской войной. И симпатии людей были бы не на стороне молодого монарха. Памна встретился с королем с глазу на глаз. Через час Памна стал бароном диких земель за рекой Найу, и покинул столицу.

Полноводную Найу, в самом узком месте, пересек каменный мост длинной полторы мили. В малой крепости на конце моста на бессменную стражу встали големы. А в когда-то дикие леса, ставшие баронством, потянулись со всей державы люди, ищущие лучшей доли. Памна не покидал баронства, занимаясь благоустройством своих земель. А король дежурно приглашал его посетить столицу. Барон так же дежурно игнорировал приглашения. И чем больше проходило времени, тем громче двор называл Памну Мясником, склоняя монарха к мысли, что баронство можно отдать в более чистые руки. Только воспоминания о големах, резавших войска эльфов как горячий нож масло, удерживало от усмирения “наглого барончика”.

Да, граф Асто прекрасно помнил причину кровавой славы барона.

— У вас отличные эльфийские сапоги, мой милый граф.

— Рад, что вы разбираетесь в сапогах, барон.

— Не разбираюсь, мой дорогой граф. Но хорошо помню, что снял такие с ног эльфийского полковника. Представляете, иду после боя и вижу, лежат одни ноги, без туловки. Големы ведь силу не экономили, рвали как придется. Одну голову откручивать, это слишком долго примериваться надо. А тут раз - и пополам.

Барон неприятно захохотал, с подвизгиванием и клекотом. А затем резко замолчал и, повернувшись, вперился взглядом в полные ярости глаза графа.

— Кого из ваших эльфийских предков я убил, Асто? Дедушку? Нет, у Вас не больше восьмушки крови, значит прадеда?

— Мясник и убийца. Надеюсь, ты сдохнешь как собака.

— Грубо, граф, грубо и банально. Может быть, придумаете что-то более оригинальное?

Граф не успел заметить, как барон взвился и подскочил к нему. Лицом к лицу, уставился глаза в глаза.

— Твои братики и сестрички, эльфийский ублюдок, вырезали последнюю мою родню. Женщин и детей. И не просто убили, а сделали "лесную орхидею". Знаешь, что это такое, чистенький мой? Это когда надрезают вот так, и вот так.

Ногти барона царапнули кожу Асто, от подбородка и вниз.

— А потом дергают вот здесь, что бы все вывалилось. Эльфы считают это красивым. Красивым, граф! Я удавил бы вас всех своими руками.

Барон отступил, тяжело дыша. По раскрасневшемуся от сдерживаемого гнева лицу бежали струйки пота.

— Я могу завтра же перейти Найу, с тремя тысячами големов. Да, граф, я продолжаю их создавать до сих пор. Это вас удивляет? Но я не буду этого делать.

Памна залпом допил из кубка и тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Я устал от крови, как бы вы меня не называли. С вами разберутся сами эльфы, когда вы перестанете быть нужны. И големы не придут, когда они буду чистить "эу-сайтель", грязную кровь, таких ублюдков как ты.

Бросив кубок на пол, барон ощерился, показав плохие зубы.

— Но вы умрете сегодня. Вы оскорбили меня, граф Асто.

Барон моргнул. От стены за спиной графа отделились темные массивные фигуры. Тяжелые стальные руки опустились на плечи Асто.

— Не то чтобы я действительно оскорбился, но мне нужен повод поссориться с королем.

— Ублюдок! Мясник!

— Молчите граф, или я сам сделаю “лесную орхидею” вам прямо сейчас. Я все это уже слышал и не раз.

— Ты сдохнешь, кровавое чудовище. Ты, сумасшедший палач, обезумевший от крови. Королевская гвардия…

— Заткнитесь, Асто.

Памна развернул свое кресло, и устало сел, оказавшись лицом к лицу с графом.

— Нет смысла тратить на вас слова, но я все же скажу. Да, я был кровавым чудовищем, вы правы. Там, в холмах Аншлама, после первых боев, после того, как похоронил останки своей семьи, я горел такой ненавистью, что не мог даже спать. Моя армия двигалась круглые сутки. Я горел ненавистью и жаждой мщения. Я мыл руки в крови светлой расы, и кажется даже пытался сожрать сердце остроухого. Я плохо помню, что тогда делал.

Рука Памны сжала подбородок.