В ожидании

Не глядя по сторонам, Динни быстро подошла к дому и позвонила. Открыла всё та же горничная.

– Я не буду заходить. Пожалуйста, узнайте потихоньку, как чувствует себя миссис Ферз и не надо ли ей чего-нибудь. Скажите, что я у миссис Майкл Монт и могу, если потребуется, в любой момент приехать и побыть с ней.

Пока горничная ходила наверх, Динни напряжённо вслушивалась, но ни один звук не донёсся до её ушей.

– Миссис Ферз велела сердечно благодарить вас, мисс, и передать, что обязательно вызовет вас, если будет нужно. Сейчас она чувствует себя хорошо, мисс. Мы все надеемся на лучшее, но ужасно тревожимся. Она передаёт вам привет, мисс, и пусть мистер Черрел не беспокоится.

– Благодарю, – ответила Динни. – Передавайте привет от нас и скажите, что мы наготове.

Затем, так же быстро и не глядя по сторонам, девушка вернулась к Эдриену, рассказала все, как было, и они пошли дальше.

– Чувствовать, как ты висишь в воздухе! – воскликнул Эдриен. – Что может быть страшнее? Боже милостивый, сколько же это продлится! Впрочем, она сказала, чтобы мы не беспокоились, – прибавил он с невесёлым смешком.

Стало смеркаться. В этот безотрадный час между светом и тьмою, когда расплываются все линии, улицы и мосты казались тусклыми и невзрачными. Потом стемнело, и при свете фонарей вещи вновь обрели форму, но контуры их смягчились.

– Динни, милая, – сказал Эдриен. – Я ведь спутник не из приятных. Вернёмся-ка лучше обратно.

– Идём. Вы пообедаете у Майкла, дядя? Ну, пожалуйста.

Эдриен покачал головой:

– Скелету не место на пиру. Не знаю, для чего ещё тянуть, как выразилась бы твоя няня.

– Она не сказала бы такого: она была шотландка. А Ферзы – шотландцы?

– По фамилии – пожалуй. Но родом они из западного Сэссекса – где-то вблизи Меловых холмов. Старинная семья.

– Вы находите, что у всех, кто из старинной семьи, бывают странности?

– Не нахожу. Просто когда такое случается в старинной семье, это всем бросается в глаза, хотя прошло бы незамеченным, если бы случилось в любой другой. В старинных семьях родственники реже вступают в брак, чем в крестьянских.

Инстинктивно почувствовав, что эта тема может отвлечь Эдриена, Динни продолжала:

– Не кажется ли вам, дядя, что тут играет роль древность семьи?

– Что такое древность? Все семьи в определённом смысле одинаково древние. Может быть, ты имеешь в виду качества, выработанные благодаря тому, что браки многих поколений заключаются в пределах замкнутой касты? Конечно, чистокровность существует – в том смысле, в каком это слово применяют к собакам или к лошадям. Но такого же результата можно добиться и при известных благоприятных физических предпосылках – в горных долинах, вблизи от моря, всюду, где хорошие условия для жизни. От здоровой крови – здоровая кровь, это аксиома. На крайнем севере Италии я видел деревни, где нет ни одного знатного человека и тем не менее все обитатели отличаются красотой и породистым видом. Но когда дело касается продолжения рода у людей гениальных или обладающих иными свойствами, которые выдвигают их на передний план, то, боюсь, мы сталкиваемся скорее с вырождением, чем с повторением первоначального типа. Лучше всего дело обстоит в семьях, по рождению и традициям связанных с флотом или армией: крепкое здоровье, не слишком много ума. Наука же, юриспруденция и капитал больше способствуют деградации. Нет, преимущество старинных семей не в чистокровности. Оно гораздо более конкретное: определённое-воспитание, которое получают дети, подрастая, определённые традиции, определённые жизненные цели. Кроме того, больше шансов на удачный брак и, как правило, больше возможностей жить в деревне, самому выбирать свою линию поведения и придерживаться её. То, что в людях называется чистокровностью, это скорее свойство интеллекта, чем тела. Мышление и чувства человека зависят прежде всего от традиций, привычек и воспитания. Но я, наверно, надоел тебе, дорогая?

– Нет, нет, дядя, мне страшно интересно. Значит, вы верите не столько в кровь, сколько в известное наследственное отношение к жизни?

– Да, но оба фактора тесно взаимосвязаны.

– И, по-вашему, старинным семьям приходит конец и с древностью рода скоро перестанут считаться?

– Не знаю. Традиции – вещь удивительно стойкая, а в нашей стране достаточно механизмов, поддерживающих её. Видишь ли, есть множество руководящих постов, которые надо кем-то занять. Наиболее подходящие для этого люди – как раз те, кто с детства приучен проводить собственную линию, не разглагольствовать о себе, а действовать, ибо так велит долг. Поэтому они и тащат на себе весь груз руководства различными областями нашей жизни. Надеюсь, и впредь будут тянуть. Но в наши дни такое привилегированное положение можно оправдать лишь одним – тащить, пока не упадёшь.

– Очень многие, – заметила Динни, – сначала падают, а потом уже начинают тянуть. Ну, вот мы и вернулись к Флёр. Входите же, дядя! Если Диане что-нибудь понадобится, вы будете под рукой.

– Слушаюсь, дорогая. А ведь ты поймала меня на вопросе, о котором я частенько размышляю. Змея!

XVIII