В ожидании апокалипсиса

— Господин Когановский? — В голосе Дронго было нечто такое, от чего сон у хозяина дома испарился.

Всегда любопытно, как бывшие заключенные и опытные рецидивисты мгновенно узнают работников милиции. Они их словно чуют в огромной толпе прохожих. Что-то в голосе Дронго не понравилось Леве.

— Вы откуда? — спросил он, кашлянув.

— Разрешите войти, — очаровательно улыбнулся Дронго, чем еще больше напугал Когановского.

— Да, да, конечно, входите, — засуетился тот, отступая в глубь дома.

Дронго зашел в прихожую, аккуратно повесил пальто. Общее расположение комнат полностью совпадало с подробным планом, данным ему Любарским. Они прошли в огромную, загроможденную громоздкой мебелью и кричащими картинками гостиную. На полу валялось несколько бутылок.

— Котик, — раздалось откуда-то сверху по-русски, — кто к нам пришел?

— Это ко мне, — закричал Когановский, — не мешай нам. Пожалуйста, сюда, — предложил он кресло гостю, сгребая бутылки ногой в кучу.

Гость сел, по-прежнему улыбаясь. Когановский заметно нервничал.

— Вы ведь приехали к нам в страну совсем недавно? — начал разговор Дронго.

— Да, — быстро кивнул хозяин дома.

— И уже успели отличиться. На вас много жалоб, господин Когановский. А вы ведь даже не имеете еще Грин-карты.

— Какие жалобы? — попытался возмутиться Когановский. — Я ничего не понимаю.

— Котик, — раздалось сверху, — я тебя жду.

— Замолчи, дура, — рявкнул Когановский. — Я ничего не понимаю, кто на меня пожаловался?

По-английски он говорил плохо, с заметным акцентом.

— Ваша бурная деятельность вызывает у нас сомнения относительно вашей способности быть образцовым американским гражданином. Я думаю, у вас будут определенные сложности с получением Грин-карты.

— Почему? — расстроился Когановский. — Я не нарушил никаких американских законов.

— Это вам только так кажется. Мы считаем, что у правительства Соединенных Штатов есть все основания принять решение о вашей депортации.

— Нет, — испугался Когановский, — только не это.

— Котик, — снова раздалось сверху, — что там случилось?

— Откуда у вас этот дом? — спросил Дронго. — Ведь вы, кажется, получили наследство от своей двоюродной тетки. А на какие деньги вы живете?

— Работаю в строительной компании, — быстро ответил Лева, улыбаясь. Это была уже его стихия, знакомая по старым советским порядкам, — скрывать собственные доходы. Но Дронго не дал ему долго радоваться.

— Вы всегда были таким жизнерадостным? — задал он неожиданный вопрос.

— Да, — улыбнулся Лева, — всегда. Даже в тюрьме, в СССР. Меня сажали за убеждения.

— Не лгите, — строго заметил Дронго, — вас сажали совсем за другое. Кстати, где вы сидели?

— В Нальчике, это такой город на Северном Кавказе, — снова испугался Лева. Теперь нужно ловить мерзавца.

— Это была колония строгого режима?

— Да.

— И вы попали в нее с той же комплекцией или вы поправились после приезда в Америку?

— Почему? — обиделся Когановский. — Я всегда был таким.

— И любите женщин до сих пор?

— А что, это наказуемо по американским законам? — окончательно осмелел ничего не подозревающий Когановский.

— Нет. Мне просто интересно. Каким образом вы сумели выжить в колонии строгого режима? С вашей комплекцией и цветом кожи попадать в такие заведения в бывшем Советском Союзе просто опасно. Вас вполне могли использовать местные гомосексуалисты, которых так много в советских тюрьмах.

Дронго с удовольствием наблюдал, как с поросячьего лица Когановского от злости и страха сходит краска. «Кажется, мои подозрения обоснованны», — подумал Дронго.

— Просто удивительно, почему они оставили вас без внимания, — продолжал издеваться гость.

Лева молча скрипнул зубами.

— А вы знаете, я, кажется, догадываюсь почему, — вдруг сказал Дронго.

Когановский побледнел еще больше, на лбу выступили капельки пота.

— Вы ведь были агентом местной администрации. Их человеком в колонии, и поэтому вас не трогали. Я прав?

— Нет, — выдавил Когановский, отводя глаза.

— Вам не стыдно врать? Ведь вы сотрудничали с органами милиции, иначе бы вас не выпустили из СССР.

— Не правда, — закричал Когановский. Со второго этажа начала спускаться девушка лет двадцати, в белом банном халате.

— Что случилось? — испуганно спросила она уже по-английски.

— Убирайся к чертовой матери, — заорал на нее хозяин дома.

Испуганная девушка поспешила скрыться в спальне.

— В общем, так, — встал Дронго, — я с вами не прощаюсь. Но хочу предупредить — бросайте вымогательство. Сегодня вы встречаетесь с уважаемым человеком, Семеном Бетельманом…

— Вот сука, — по-русски проворчал Когановский.

— Я не понял, что вы сказали, но, наверное, это ругательство. Бетельман ничего не знает. Просто мы давно следим за ним и его братом. Сейчас вы позвоните к нему и пожелаете счастливого пути в Лондон. Встречу с ним вы, разумеется, отмените. Иначе неприятности я вам гарантирую. В конце концов он бы и так вам ничего не дал.

— Вы не из полиции, — вдруг что-то почувствовал Лева Когановский.

— Нет. Я — представитель частного детективного агентства.

— Никуда я не буду звонить, — отчаянно заявил Когановский. — Я ни в чем не виноват.

Сработал многолетний инстинкт опытного рецидивиста.