В ожидании чуда

– С тобой все в порядке? – Рик караулил ее у дверей, и Кристин, вылетая из кладовки, едва не врезалась в него, затормозив в самый последний момент.

– Да! – ответила она, после чего вручила Рику несколько свечей и два одеяла.

Одно из них он сразу же накинул на плечи и стал похож на пассажира потерпевшего бедствие корабля и благополучно спасенного из морской пучины. Это было вполне разумно, учитывая, что температура воздуха в доме так опустилась, что изо рта шел пар.

– Что ты хочешь делать? – поинтересовался Рик, следуя за Кристин.

– Разложить свечи. Рик, перестань за мной ходить.

– Движение – это жизнь... – изрек он и задумчиво добавил, – и тепло.

Кристин принялась расставлять свечи сначала на кухне, потом в гостиной, а Рик уселся на диван, закутался в одеяло и нахохлился.

Ветер за стенами крепчал, и от его резких порывов домик содрогался, так что делалось страшно и неуютно. От окна тянуло сквозняком, и пламя свечей дрожало и металось. Кристин задернула тяжелые портьеры, отгораживаясь от враждебного мира, бесновавшегося за стенами маленького дома. Ничтожная помеха для разбушевавшейся стихии, мера эта, однако, вызывала ощущение мнимой защищенности.

Кристин помедлила у окна, расправляя портьеры. Половина четвертого, и ей нужно придумать занятие на целый вечер, причем такое, чтобы ее интересы не перехлестнулись с интересами Рика. Она была уверена, что только в этом случае перемирие имеет право на существование.

– Если тебе что-то нужно... – проговорила Кристин, поворачиваясь к Рику. Он по-прежнему сидел на диване и смотрел на нее.

– Нет, кажется, ты все предусмотрела, – отозвался он.

– Тогда я пойду.

– Кристин... Надеюсь, тебе достанет здравого смысла не отмочить какую-нибудь глупость?

– От-мо-чить? – по слогам переспросила она. – Я тебя не понимаю.

– Я имею в виду пешее путешествие до города.

Кристин невольно усмехнулась.

– На такой поступок я вряд ли отважусь.

– Хвала господу!

– Ладно, если что-то все-таки тебе понадобится, скажи. Я буду в своей комнате.

8

Кристин ушла, и Рик остался один. Он откинул голову на спинку дивана и сначала закрыл глаза, а потом очень сильно зажмурился. Голова болела невыносимо. Боль отдавала в виски и затылок, давила на глазные яблоки изнутри и даже стреляла в шею. К тому же он сильно замерз. Рик даже не помнил другого такого случая, когда бы ему было так холодно. Даже когда он ездил в Европу и в Альпах их группу накрыла небольшая лавина. Тогда все выжили и почти не пострадали – несколько синяков и вывихнутое запястье их проводника не в счет! – но почти полчаса ему пришлось выбираться из огромного сугроба. Снег был везде: под одеждой, в волосах, вокруг и, кажется, даже внутри него, но холода он не чувствовал. Сначала из-за страха, охватившего его, потом – из-за ликования, что остался жив.

А теперь он чувствовал себя так, что до сих пор сидел в том огромном сугробе... Рик открыл глаза и увидел множество радужных колец и разноцветных мушек, оголтело прыгающих перед глазами. И сквозь все это многоцветье красоты неописанной он почему-то слишком отчетливо видел Кристин. Рик знал, что ее нет в комнате, но она словно стояла перед ним, и от этого ему было плохо и тоскливо.

Он не думал, что эта встреча будет такой болезненно-острой. Точнее, он вообще не рассчитывал, что эта встреча состоится. Рик планировал поручить все дела своему адвокату, но Джордан неожиданно слег с пневмонией прямо накануне уик-энда. Конечно, можно было дождаться либо окончания выходных и поручить это щекотливое дело другому своему адвокату – юристов в его компании целый отдел! – или на худой конец дождаться выздоровления Джордана, но идефикс получить развод и освободиться от этого брака, завладевшая им с недавних пор, толкнула его на форсирование событий.

Вчера, закончив проклинать все на свете за то, что он отправился сюда, Рик слегка успокоился и попробовал оценить ситуацию трезво. Сначала она не показалась ему такой уж безнадежной. И только утром стало ясно, что он застрял на ферме. Проще было сказать, что он влип... со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя что это были за последствия, он пока и сам представлял весьма туманно. Конечно, его ждала Ирена. И еще эта задержка укорачивала его отпуск, который он с огромным трудом выкроил. И – черт побери все на свете! – он, оказывается, еще до сих пор не успокоился настолько, чтобы смотреть на Кристин равнодушно.

Сначала Рика неприятно задело ее спокойствие и безразличие, когда она не глядя подписала бумаги на развод. А утром она держалась так, словно ее не просто раздосадовала вынужденная задержка его отъезда, а ей – ни больше ни меньше! – просто неприятно его видеть. Эта реакция покоробила и разозлила его.

Интересно, а чего он ждал: что она закатит истерику и откажется подписывать бумаги? Что кинется ему на шею и попросит начать все сначала? Господи, да что это с ним?! Рик сильно потер ладонями лицо, словно стирая паутину, опутавшую его. Он должен был ненавидеть ее за то, что она сделала. И он был уверен, что так и есть на самом деле... до тех пор, пока не оказался на этой ферме!