В ожидании дождя (СИ)

Он отошел к полке за спиной, на которой стоял маленький сундучок, и отсчитав монеты, положил передо мной на стол.

— Вот, оплата на неделю вперед. Значит, следующая часть будет через две недели.

— То есть, мне эти монеты надо растянуть на целых четырнадцать дней?

— Почему четырнадцать? Двадцать. В неделе же десять дней. Что, с счетом плохо? Но тебе и не надо считать. Чисти клетки да и всё. Ладно. Иди. Дел много, и обед скоро.

— Спасибо. Я тогда заселяюсь и завтра приступлю к работе?

— Да, да. Этот вопрос, обсуди с моей помощницей.

Выйдя из кабинета, столкнулась нос к носу, с подслушивающей нас секретаршей.

— Закончили, пошли бумаги подпишем. — и посеменила к себе.

Бумага толстая, и на ней писали мелким почерком, стараясь сэкономить место. Чернила и пишущая палочка напоминают отголоски нашего прошлого, хотя, как мне кажется, состав здесь слишком густой. Радует, что текст читаем — хоть в этом не оплошаю.

Сегодня мне позволили заселиться, выдав ключи. На работу я иду завтра, но, в принципе, за мной сильно приглядывать не будут, пока. Однако когда начнется завоз, и все помещения заполнятся животными, тогда станет непросто. Но ничего, справлюсь.

Сжимая в руке десять медных монет, я побежала к Раде, чтобы вместе с ней зайти на рынок за продуктами для нашего нового дома. Наконец-то не на сене спать.

Словно подгоняемая ветром, я бежала к малышке. Как-то совершенно вылетело из головы, что я ушла ночью и ничего ей не сказала. Да и что было говорить, если я сама не была до конца уверена в себе и в том, стоит ли возлагать на свои плечи такой груз? Не зная законов, не имея средств и будучи абсолютно чужой в этом мире, я сама в себя не верила.

В голове стучали мысли, одна страшнее другой. Я представляла, как она проснулась и не нашла никого рядом, как могла бы плакать и звать в пустоту, одна в холодном сарае. Эти мысли были невыносимы, и я бежала все быстрее, словно пытаясь убежать от собственной совести.

Глава 4

Во двор, а затем в сам сарай, я ворвалась, едва не снеся хлипкую дверь. Рада сидела в дальнем углу, всхлипывая, как после долгого и мучительного плача. И все же, я ощущала себя чертовой тварью. Как можно было так поступить?

— Эй, малыш. Прости, что задержалась. Я нашла работу и новый дом для нас. У нас будет хотя бы одна, но кровать. И на рынке купим продукты, — говорила я без остановки, опасаясь нарушить хрупкий момент. Не зная, что именно отправит её в новую истерику. Я медленно приближалась к трясущемуся комочку, но внезапно умолкла.

Рада подлетела ко мне и бросилась в объятия, заливаясь слезами.

— Я думала, ты меня оставила. Я думала, ты не вернёшься. Я думала…

— Чш-шш, всё хорошо. Всё будет хорошо.

— Я знаю, что ты не Марика. Марика умерла. Она не любила меня. Она бы бросила. Ты не она, но, пожалуйста, не отдавай меня в приют. Я буду слушаться. Буду помогать. Буду работать. Только не отдавай в приют, пожалуйста. Я правда, правда буду послушной.

— Тихо, ну что ты. Я ведь уже говорила. Мы отправляемся за продуктами, а затем — ко мне на работу. Мне выделили уютный домик с печкой. Это будет нелегко, но мы справимся. Никто не собирается тебя отдавать. Ты — Радость, а значит, тебе не положено плакать. М?

— Правда? — Она подняла на меня свои глазки, до этого смотрящие в пол. Какую подлость я сотворила, сравнив ее с собакой. У меня есть дочь. Точка.

— Да, правда. Напомни, пожалуйста, здесь есть наши вещи?

— Есть. Я их спрятала. Сейчас. — И она с решимостью кинулась в сено, вытащив небольшой мешок.

— Там мамина шаль, колечко и письмо. Но его нужно прочитать за день до моего рождения.

— И когда это будет? — Я села на подстилку и усадила малышку… дочь, к себе на колени.

— В первый месяц весны. Двадцатого дня.

— В марте значит. А сейчас у нас что?

— У нас нет названий у месяцев. Просто — зима, весна, лето, осень. И дни.

— А сейчас у нас третий месяц осени.

— Шестнадцатый день. Да. — красивая у нее улыбка.

— Так, погоди. Голова не варит. В месяце четыре недели по десять дней. А месяцев сколько в сезон?

— А зачем голове, что-то варить и что такое сезон?

— Зима- это зимний сезон. Лето- летний сезон. А голова… выражение такое.

— А, поняла. В каждом месяце по четыре недели. А месяцев, всего шестнадцать.

— Какая же ты у меня умная девочка. Будешь моим учителем. Стоп. Ты знаешь, что я не Марика? А почему сразу не сказала?

— Боялась, что ты уйдешь. Я видела как Марику сбросили в яму, а потом молилась лисьему Богу, чтобы он дал мне новую маму. И на третий день, пришла ты.

— Лисий Бог?

— В него мама верила. Я помню. Теперь и я верю. Только никому не говори. Люди не должны верить в Богов проклятых.

— Как тут все сложно. Хорошо. Никому не скажу. Это все вещи?

— Да. Все остальное не наше. Но, нам это отдали навсегда.

— Значит заберем все, потом постираем. Все лучше, будет чем укрыться.

На сборы, у нас ушло минут пятнадцать, собирать то и нечего. Пару отрезов старой тряпки (ткани), да один комплект посуды. Чашка, ложка, кружка. Все из дерева. На этом, наше богатство закончилось.