В ожидании дождя

— Пошли. — Он махнул рукой в сторону небольшой деревянной дверцы за стойкой. — Вместе посмотрим.

Я подошел поближе к коляске. Холли приподняла голову и посмотрела на меня сонным взглядом.

— Почему ты решил мне помочь? — спросил я.

Уоррен пожал плечами:

— Потому что Карен Веттерау никто не помог.

14

За мотелем, ярдах в трехстах, находился сарай, к которому вела черная от машинного масла тропка, проложенная через хилую рощицу деревьев с кривыми или поломанными стволами. Уоррен Мартенс катил вперед в своей инвалидной коляске. Под колесами хрустели полусгнившие ветки и чавкала каша из палой листвы, скопившейся здесь за многие годы. По пути без конца попадались крохотные бутылочки из-под спиртного и ржавые автомобильные детали. Мы миновали фундамент какого-то строения, рассыпавшегося еще во времена Линкольна. Несмотря ни на что, Уоррен продолжал ехать вперед, как будто под ним расстилалось свежеуложенное асфальтовое шоссе.

Холли осталась в конторе — на тот случай, если вдруг появится клиент, которому не хватило места в «Рице». Мы с Уорреном вышли через заднюю дверь, спустились по деревянному пандусу и направились к ветхому сараю, где он хранил бесхозное имущество, брошенное постояльцами. В рощице он меня обогнал. Он мчался так быстро, что спицы колес гудели от напряжения. Сзади на коляске гордо реял орел «харли-дэвидсона», а по бокам красовались наклейки: «БАЙКЕРЫ ПОВСЮДУ», «ДЕНЬ ПРОШЕЛ — И СЛАВА БОГУ», «БАЙКЕРСКАЯ НЕДЕЛЯ, ЛАКОНИЯ, НЬЮ-ГЕМПШИР» и «ЛЮБОВЬ ЕСТЬ».

— Какой у тебя любимый актер? — спросил он, полуобернувшись через плечо. Его могучие руки продолжали без устали вращать колеса коляски.

— Из старых или современных?

— Современных.

— Дензел, — сказал я. — А у тебя?

— Я бы сказал, Кевин Спейси.

— Хороший актер.

— Я его фанат еще со времен «Умника». Помнишь этот сериал?

— Мел Профитт, — сказал я. — Который вроде как спал со своей сестрой Сьюзен.

— Он самый. — Он вытянул назад руку, открыв ладонь, и я по ней хлопнул. — Ладно, — сказал он, явно радуясь тому, что нашел в моем лице родственную душу. — А любимая актриса? Только не говори, что это Мишель Пфайффер.

— Почему?

— Слишком смазливая. Трудно оставаться объективным.

— Ладно, — сказал я. — Тогда Джоан Аллен. А у тебя?

— Сигурни. И не важно, с автоматом или без.

Тем временем я догнал его и теперь шагал рядом.

— А из старых?

— Ланкастер, — сказал я. — Без вариантов.

— Митчем, — сказал он. — Без вариантов. А актриса?

— Ава Гарднер.

— Джин Тирни.

— Мы можем расходиться в деталях, Уоррен, но, по моему мнению, у нас обоих безупречный вкус.

— Я тоже так думаю. — Он хохотнул, откинул шею и, глядя на черные ветви у себя над головой, сказал: — Правду говорят насчет хороших фильмов.

— Что именно?

Все так же держа голову запрокинутой, он гнал коляску вперед, как будто знал каждый дюйм этой загаженной тропы.

— Они тебя как будто переносят куда-то. Когда я смотрю хороший фильм, я не то чтобы забываю, что у меня нет ног. Я чувствую, что у меня есть ноги. Это ноги Митчема, потому что я и есть Митчем. И это мои пальцы прикасаются к обнаженным рукам Джейн Грир. Хорошие фильмы, они дарят тебе другую жизнь. Хоть на время дают тебе другое будущее.

— На пару часов, — сказал я.

— Ну да, — снова хохотнул он, но уже не так весело. — Ну да, — повторил он еще тише, и я вдруг на секунду ощутил на себе всю тяжесть его жизни: занюханный мотель, полумертвая роща, боль в ампутированных ногах и бешеный писк хомяков, без устали бегущих по колесам в своих клетках. И это в неполных тридцать лет.

— Это я не в аварию попал, — сказал он, отвечая на не заданный мною вопрос. — Большинство людей думает, что это я на байке навернулся. — Он посмотрел на меня через плечо и покачал головой. — Я как-то ночевал тут, когда здесь еще был «Приют Молли Мартенсон». Не один ночевал. Но она не была мне женой. Но тут заявилась Холли, злая как черт. Швырнула в меня обручальным кольцом и убежала. Я погнался за ней. Ограды вокруг бассейна тогда не было, но он уже стоял пустой, а я поскользнулся. Ну и сверзился вниз. — Он пожал плечами. — Хребет сломал. — Он махнул рукой, обводя окрестности. — Отсудил у них это все.

Он подъехал к сараю и отпер замок на двери. Некогда сарай был красным, но солнце и полное пренебрежение со стороны хозяев превратили его в блекло-розовый. Он клонился на левый бок, как будто мечтал прилечь и уснуть.

Мне было интересно узнать, как получилось, что из-за трещины в позвоночнике Уоррен лишился обеих ног ниже коленей, но я решил, что он сам расскажет мне об этом, если захочет.

— Что самое смешное, — сказал он, — Холли меня теперь любит вдвое сильнее. Может, потому что я больше по бабам шляться не способен. Как ты думаешь?

— Возможно, — сказал я.

Он улыбнулся:

— Я и сам так думал, но знаешь, в чем на самом деле штука?

— Нет.

— Холли из тех женщин, которые живут, только если кто-то в них нуждается. Как эти ее карликовые свиньи. Если бы не ее забота, эти уроды давным-давно передохли бы. — Он взглянул на меня, затем кивнул сам себе и открыл дверь сарая. Я последовал за ним внутрь.