В ожидании каникул

Положив решетку с мясом на угли, остался контролировать процесс, краем глаза наблюдая, как батя, сняв пиджак и закатав рукава, неумело копает яму под руководством Ринтаро-сенсея. Смешно, но шутить на эту тему не стану — отсутствие какого-нибудь ненужного для жизни навыка у человека — не повод для стеба. Пришел Сакамото-сан, которого я выгонял с утра погулять. Почуял шашлычок? Запах, кстати, стоял обалденный.

Мясо как раз было готово, когда отец с дедом закончили. Сходив в дом, чтобы помыть руки (пересадку дед отцу не доверил, поэтому тоже запачкался), они вернулись с бутылкой сакэ. Присоединившаяся к нам с Хэруки и держащая котика на руках Чико поморщилась, но не стала ничего говорить.

— Сегодня праздник. Сегодня папе и дедушки Аоки можно, — потрепал я ее по голове, потом выставил готовый шашлык за стол. Мы расселись и отдали должное угощению. Батя с дедом накатили, пообсуждали политику, отец поблагодарил деда за наводку на прекрасный дом. Потом они сходили в гараж посмотреть новую машину. Время пролетело незаметно, на улице стемнело, батя принес из дома стилизованный под средневековый фонарь электрический светильник и еще одну бутылку. Когда отец с дедом ее «раздавили», Хэруки засобиралась уходить, попросив меня проводить ее.

Через полчаса, несколько растрепанным покидая дом Аоки, сделал важный вывод: отныне комната Хэруки — зона хардкорного этти. Интересно, в какой момент этти превратится в хентай?

* * *

Вернувшись домой, увидел сидящих перед третьей бутылкой деда и батю. Чико, присев у пруда на корточки, кормила рыбок кусочками хлеба. С ней же сидел Сакамото-сан, который горящими глазами смотрел на воду и облизывался. Надо будет сделать котику внушение. Приблизившись, услышал грустный пьяный голос отца:

— …и он заявляет, что наша экономика — финансовый пузырь, и кризис неминуем. При это сам признал, что ни черта не смыслит в экономике! Мой сын чертовски изменился за последние месяцы — с ним стало сложно находить общий язык. Нанятая мной няня говорит, что он, возможно, гений. Что мне делать, Ринтаро-сан?

Хе, жалуется на сыночку-попаданца. А еще они с дедом перешли на имена, что меня очень радует.

— Не знаю, как там насчет гения, но он точно не обычный, — не очень внятно ответил пьяненький дед.

Я решил, что настало мое время. Выйдя из тени, уселся на стул.

— Гений-не гений, но я твердо знаю, что контроль за мировой финансовой системой — в руках США, и им ни разу не нравится происходящее. Наши корпорации активно конкурируют с американскими, и, если это не остановить — Япония станет первой экономикой мира. По крайней мере, пока не поднимется Китай. А когда американским элитам что-то не нравится — этому «чему-то» становится очень плохо, — надавил я на больное место деда, жену которого пиндосы убили ядерной бомбой.

— Причем тут Китай? Нищая клоака, — пренебрежительно махнул рукой отец.

— Нищая клоака с миллиардным населением, готовым трудиться за плошку риса. Как думаешь, если развитые страны начнут переносить туда производство, чтобы максимизировать прибыль, как много времени понадобится китайцам, чтобы обогнать, к примеру, нас? — ответил я.

— Опять конспирология! У нас хорошие отношения с Америкой.

— У США нет постоянных партнеров. У них есть только постоянные интересы, главный из которых — контроль над планетой.

— И как скоро, по-твоему, начнется кризис? — вмешался посерьезневший дед.

— Где-то в декабре, — пожал я плечами, — Так что, Ринтаро-сенсей, раз уж отец мне не верит, хотя бы вы продайте все японские акции и переведите сбережения в доллары до зимы.

Батя дернулся и грустно сказал, обращаясь к деду:

— Вот и что с таким делать? Разве такие разговоры — норма для ребенка, который только-только поступил в старшую школу?

— Дэйчи-сан, я считаю, что к словам твоего сына стоит прислушаться. Каждый раз, когда Япония пыталась отвоевать себе место под солнцем, она тяжело платила за это. Сейчас — третья попытка, экономическая, — почти дословно повторил дед мой вчерашний тезис, — И я согласен с Иоши-куном — США не позволит этому случиться.

— И вы туда же, — грустно вздохнул отец, наполняя чашки для сакэ. Они выпили.

— Так что я собираюсь поступить так, как говорит Иоши-кун, — порадовал меня доверием дед.

— Вокруг меня одни пессимисты, — вздохнул батя.

— Еще раз прошу тебя, бать — продай акции «Хонды» до декабря. Так мы сможем сохранить хотя бы мою долю, — решил я предпринять еще одну попытку.

— Какую долю? — заинтересовался дед.

— Миллион долларов, — рассеянно ответил отец, о чем-то задумавшись.

— Откуда у тебя миллион? — выпучил на меня глаза Ринтаро-сенсей. Я объяснил.

— Что же будет дальше… — вздохнул дед, — Теперь я еще больше рад, что моя внучка выбрала именно тебя, — улыбнулся он.

— Даже не представляете, насколько рад этому я, — широко улыбнулся я в ответ. Вспомнив о важном, ткнул отца в руку и сказал: — Окинава.

— Точно, совсем вылетело из головы! — встряхнулся батя, — Ринтаро-сан, я планирую приобрести дом на Йонагуни. Приглашаю тебя погостить там недельку. Разумеется, вместе с внучкой.