В ожидании людоедов

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится в умонастроениях и публичной активности российского среднего класса и его политических представителей,  стране опять, уже в который раз за последние 100 лет, предстоит наступить на грабли «КОНСЕРВАТИВНОЙ РЕВОЛЮЦИИ», которая вовсю уже бурлит не только внутри думского «взбесившегося принтера», но и на диванах перед телевизорами в спальных микрорайонах, в сетевых убежищах «офисного планктона», в пивном трёпе гопников на облёванных скамейках. В общем, «народ к разврату готов».

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится, то «партии среднего класса» смогут стать парламентским большинством только в результате какой-то уж совсем извращённой случайности: если, например, все остальные партии ни с того ни с сего откажутся участвовать в выборах или тот, кто будет у власти, вдруг решит отменить всеобщее избирательное право и введёт имущественный или даже образовательный ценз для избирателей.

«После Путина» речь ведь пойдёт не о символической победе в виде «20-процентного поражения на выборах московского мэра». В повестке дня будет политическое и идеологическое завоевание «российского большинства» немногочисленным в России и пока субтильным «средним классом». В мечтах о «светлом беспутинском будущем» эта «мелочь» как-то забывается.

Даже если, говоря о «российское большинство», нам хочется и даже уже можется называть его «быдлом», даже если «российское большинство» таковым и является (в сугубо научно-словарном смысле слова, как «люди, покорно подчиняющиеся чьей-либо воле, позволяющие эксплуатировать себя»), его – то ли «большинство», то ли «быдло» – всё равно нужно политически завоевывать, чтобы получить власть, хоть в результате всеобщих выборов, хоть в результате путча.

***

«Путинское большинство» – это не «плохие люди», это просто «народ» в его современном политическом измерении. В данном случае я говорю о «народе» в узком, не этническом, смысле слова, то есть о «населении минус элиты и маргиналы», о тех, кто самоназывается «простым народом», устаревшее – «простолюдины», или, как я их/нас наукообразно называю (чтобы без обид) – «социальное большинство». «Народ» как «простой народ» – не абстракция, а вполне себя реальный социальный феномен ровно в той же степени, в какой «реальным социальным феноменом» является «элита». «Простой народ» – это реальность, поскольку десяткам миллионов жителей России очень важно экзистенциально и социально отделять себя от «политиков и начальников», с одной стороны, и от «бомжей, мигрантов и бандитов», с другой. Можно иначе: для подавляющего большинства российских жителей «простой человек»  –  это одна из важнейших социальных ролей (самопрезентаций).

Очень важно понимать, что российский «простой народ» в сути своей и в основной части – всё ещё «домодерный простой народ», то есть социально более или менее однородный и, следовательно, политически более или менее единый –  всё ещё в основной своей массе просто «сословие трудящиеся». В очередной раз зарождающийся в России «средний класс» только-только начинает разъедать «социальное единство» «социального большинства». «Социальное большинство» модерных обществ (тоже «без элит и маргиналов») по определению  разнообразно и включает в себя социальные группы даже с противоположными интересами по многим жизненно важным вопросам.

На рубеже 80-х и 90-х годов сегодняшнее «путинское большинство» было «демократическим большинством», то есть «простой народ» в основной своей массе был настроен «перестроечно», «демократически», «проельцински» и т.п. (ранее социально те же люди составляли «советское большинство»). Затем, к 1993 году, российский «простой народ» как «социальное большинство» дематериализовался, распался, рассыпался на «ячейки самовыживания»