В ожидании мира

По сей день споры о том жив он или нет, не стихают. Некоторые утверждают, что бывший президент в полном здравии греется на побережье Средиземного моря. Другие говорят, что он якобы, жив, но парализован. И небольшой процент спорщиков уверен, что автор идей независимости все же погиб.

Но я подозреваю, даже возвращение с того света этого причудливого человека, вряд ли что-то изменило бы.

В подвале мы просидели до 5 утра. Потом люди стали потихоньку расходиться по домам.

Дожив до утра, мы решили больше не подвергать себя риску и выехать из Серноводской в соседнюю республику.

Все утро мы помогали Раисе и ее невестке Джульетте собирать вещи. Заворачивали в старые газеты посуду, хрусталь, скатывали в рулоны ковры, складывали в коробки книги и фотографии. Теплую одежду и постельные принадлежности, свернув в тюки, погрузили в машину, а все остальное снесли в подсобное помещение, которое находилось под квартирами.

Мы были похожи на цыган, которые привыкли кочевать, только вместо кибитки, у нас был «дышавший на ладан» Рафик. Всего нас было человек пятнадцать. Трое из нашей семьи, дети и внуки Раисы, и ее родственники.

Все мы со своими пожитками разместились в машине и направились в станицу Слепцовскую. Это был ближайший населенный пункт на границе с Чечней.

После того как школы закрылись, Раиса устроилась работать в хлебопекарню, которая находилась в станице Троицкой. Там же решили искать жилье, чтобы переждать бомбежки.

Когда мы выехали из села, по дороге в Ингушетию уже стояла километровая очередь из всех видов транспорта. Здесь были и автобусы, и легковые автомобили, и тракторы, и мотоциклы. Была и живая очередь. Люди из ближайших сел пешком шли до границы Ингушетии, только чтобы пересечь рубеж и оказаться на мирной территории. Многие, дойдя до этого рубежа, там же ночевали. Сооружали из веток шалаши, спали в машинах и на улице. Некоторые умудрились вывезти с собой даже домашнюю скотину. Еду готовили здесь же на кострах.

Мы прождали своей очереди весь день. Можно было конечно пройти пешком, но тогда мы лишались единственного крова- Рафика. Перейдя границу, мы не имели возможность где-нибудь остановиться. Если и было жилье, сдаваемое в аренду, то оно уже было занято беженцами, которые приехали раньше. Цены на жилье, которое в большинстве своем не имело ни каких удобств, заметно подскочили. Мы так и не въехали в Ингушетию, и после того как стемнело, вернулись в Серноводскую.

Когда мы въехали в станицу, было ощущение, что все вымерли. Стояла такая зловещая тишина, неслышно было даже собак, которые раньше своим лаем не давали спать.

Нигде, ни в одном окне не было видно света. Да электричество отключили, но не видно было даже света свечи или керосиновой лампы.

Ключи от квартиры мы в темноте не нашли, и отправились ночевать в дом. Беженцы, которые раньше размещались в доме, после того как начались бомбежки, уехали в свои села. Но в доме остались койки с матрацами, было немного воды, чтобы умыться, еще нашли подсохший хлеб и варенье.

Покормив детей остатками пищи, кое-как умывшись, мы легли спать. Заснуть, не смотря на то, что за день сильно вымотались, оказалось трудно. Было страшно и холодно.

Мне наконец-то удалось уснуть, и я как будто успела увидеть сон. Вдруг во дворе послышались голоса. В комнату вошел старший сын Раисы Тамерлан. Он сказал, чтобы мы быстрее собирались. Все были в недоумении. Возмущались. Куда можно пойти в час ночи? Тамерлан сказал, что пришли его приятели и предупредили, что сегодня ночью в станицу войдут войска и будут делать зачистки. Таких зачисток очень боялись. Нередко военные были пьяные и учиняли беспредел.

Сонные и напуганные мы снова стали собираться в дорогу. Очень жалко было детей. Они так мирно спали, когда мы начали их тормошить, пытаясь натянуть на них теплую одежду.

Самое неприятное в этой ситуации было то, что нам предстояло пройти пешком больше шести километров. Это ночью и в октябре, когда уже довольно прохладно.

На машине ехать было нельзя. Потому что, увидев свет, нас могли расстрелять постовые, подумав, что это передвигаются боевики.

Вот так глубокой ночью наша компания отправилась на границу Ингушетии. Шли мы долго. Меня сильно знобило, то ли от холода, то ли от страха. Было очень темно. Детей несли по очереди, передавая из рук в руки.

Дорога была напряженной. Боялись внезапного обстрела. Не было уверенности, что кого-нибудь из нас не подстрелит снайпер. Конечно, передвигающаяся посреди ночи кучка людей, может вызвать подозрение.

По дороге я думала, может мы зря все это затеяли, и нужно было остаться. Ведь не было точно известно, войдут войска или нет. Но в данном случае, выбор у меня был небольшой, пришлось подчиняться большинству. А большинство решило спасаться бегством.

Мы наконец-то добрели до границы. Здесь, как и все предыдущие дни оставались люди. Вся приграничная территория была освещена кострами, горевшими повсюду. Мы примостились у оставленного кем-то костра.