В ожидании неизбежности

– Никому не разрешено убивать людей, даже им самим.

– Но они убивают, – медленно произнёс мистер Дарк, соглашаясь с мистером Лайтом, – бессердечные ублюдки.

– Именно в этом и причина, мистер Дарк, – горько улыбнулся мистер Лайт.

Наступили те томительные секунды, в которые решается судьба, но все думают не о своих проблемах, но проблемах всемирных.

– Ну что ж, более не смею оттягивать момент наслаждения, – вновь улыбнулся глава дома, – Мистер Келеб, любезный, заприте окна и двери. А вы, Мистер Хёрш, прошу, принесите инструменты.

После того, как двери и окна были наглухо заперты, а инструменты доставлены мистеру Лайту, всё началось.

Слуги, поклонившись, спустились вниз, забрав с собой мешок (с головами Мистер Эшера и Мистера Фиша, как вы помните, уважаемые читатели).

Началась «операция». Мистер и миссис Дарк кричали, умоляли, шипели, рычали, выносили самые страшные проклятия.

Но лишь ночная тишина была им ответом.

Когда мистер Лайт под пристальным вниманием жены поочередно отпилил руки мистеру Дарку и миссис Дарк, то никто в комнате больше не кричал. Миссис Лайт, получая от мужа куски плоти, сразу начинала обгладывать их, пачкая лицо, руки и чистую белую одежду, которая моментально окрашивалась в кровавые оттенки. Кушетки, весь пол и даже стены – всё было в крови, тёмно-алых и ярко-алых картинах. Красный цвет заливал всё; и чёрные предметы становились красными, и белые предметы окрашивались в него. Просто где-то красный казался тёмным, а где-то чуть светлее. И немую, мёртвую тишину теперь нарушали лишь чавканье миссис Лайт и скрежет пилы, режущей кости.

Настал алый рассвет, ознаменовавший то, что ночью пролилась кровь.

Так заканчивается история весьма странной (очень странной) пары. Идеальной молодой четы и столь же идеальных Альтер эго.

История мистера и миссис Дарк и их противоположностей мистера и миссис Лайт.

Тьмы и света. Или Добра и Зла. Называйте их, как хотите, терпеливые читатели. Ибо только вам решать, где должно существовать зло, а где – добро.

Размышления в ожидании отчёта о доставке

SMS

-сообщения (абстракция)

Знакомый звук не может пробиться через ураган миллионов других звуков, шумами расходящихся в пространстве и мгновенно собирающихся в тонкой нити, подвешенной в воздухе. Этот странный, но родной звук, напоминает жужжание толстого брюхатого одеяла, обёрнутого в полосатую наволочку. Самосознание того, что звук этот, уродливый и неестественный, становится родным, удручает. Но с помощью этого неугомонно жужжащего одеяла я могу понять субстанции, объективно-субъективно-одетые в такие же одеяла, и это делает меня счастливым, т. к. я могу! Я могу требовать от них инсталляции воспоминаний, связанных с объективно разлагающимся отрывком в воспалённой памяти.

Звук не может пробиться через оптическое волокно миллиарда волн и проводов. Он потерял свой провод, свой проводник, путь, который приведёт его к моему полосатому одеялу.

Шмель бьётся о помутневшее стекло немытого окна, разлагаясь в памяти так же, как и объективно-субъективные отрывки воспоминаний о носителях жёлто-полосатых одеял, чьё существование, так же объективно-субъективное для меня, затормаживается отсутствием родного для слуха, но гадкого и чужеродного для рассудка, звука.

Звук не может пробиться через стекло немытого, помутневшего окна. Звук скоро сломает свои тонкие объективно прозрачные, субъективно пчелиные крылья.

Одеяло требует, чтобы произошло туманное открытие туманности, разлагающейся субъективно, объективно – идентичной миллионам, души. Одеяло требует защиты самой себя, так как является самим собой, а значит, миллиарды молекул, в совокупности исчисления своего непродуктивно-рационального числа, демонстрируют полное совпадение философской составляющей души и миллиарда молекул, соединяющихся в жёлто-полосатый кусок материи.

Умозаключительные действия, однако, лишённые оправданности и далеко отсталые от якобы рациональной позиции разума, приводят к тому, что звук всё ещё не дошёл до адресата, а значит носитель одеяла, не может воспринимать часть души, которая в данный миг болеет от необъяснимой, хотя и субъективно-объективной, болезни.

Злополучная, хотя и счастливая, хотя и горестная, хотя трагичная, хотя и любовная – а что такое любовная? – хотя и ненужная, хотя и нужная тяга с обладателю заставляет память воспроизводить безрассудочные, хотя и трагичные, хотя и милые жестикуляции и обороты речи, а так же заставляет нервные комки и окончания, которые почти славят императора Нерона, сжиматься в области сердечных сосудов, а так же вызывает желание совокупиться с обладательницей жёлто-полосатого одеяла звуками своих одеял, а так же получить ответ от заблудившегося в проводах звука…

Звука всё нет.