В ожидании прошлого

В последние дни войны ООН с помощью компьютера отобрала значительное количество лучших — с генетической точки зрения — представительниц прекрасной половины всех рас рода человеческого и поместила в гомеостатическое подземное убежище, изолированное от окружающего мира. А потом занялась бесконечной процедурой уничтожения всех материалов, касающихся существования и местоположения самоподдерживающегося убежища. Все это на случай, если вторгнувшиеся на землю пришельцы, а ныне оккупанты, будучи мерзкими скользкими червяками, вознамерятся изничтожить человеческую расу. Однако у пришельцев с Ганимеда подобных намерений не оказалось. Более того, они оккупировали захваченную Землю вполне осмотрительным и гуманным образом. По крайней мере, если судить по их политике до настоящего времени. Поэтому, рассудил Гас Свенесгард, эта колония первоклассных дамочек утратила свое значение, а также, поскольку жизнь под землей была явно не сахар, то, освободив их из заточения, он совершит вполне благородный поступок. Они будут ему только благодарны. Дамы проникнутся почтением к своему избавителю. В общем, так или иначе, все должно было сложиться наилучшим образом.

У него сложились вполне определенные планы. Сколько именно женщин там находится, Гас точно не знал: может, сотня, а может, и две, — но за освобождение хотел, как выразился бы его юрист Айк Блитзен, получить соответствующее вознаграждение.

Некоторые из бургеров, действительно крупных владельцев плантаций, вроде Чака Пепитона, чтобы далеко не ходить за примерами, или Джизуса Флореса, имели гаремы как белых, так и цветных, хотя цветные по законам Теннесси могли считаться только сожительницами, а не законными супругами. Более того, именно в этом и заключался весь смысл бургерства, именно гаремы и считались окончательным критерием принадлежности к классу. Гасу это было известно, как и всем прочим, поскольку женщины стали крайне дорогим товаром. На рынках Юга они ценились куда выше, чем Томы. Хорошего коричневого Тома, скажем, можно приобрести за пятьдесят ооновских долларов, а вот женщина обошлась бы раз в шесть дороже. Разумеется, в исправном состоянии.

Именно этим он и собирался завладеть — большим гаремом девушек, которые представляли собой настоящее состояние . Потому что старые довоенные ооновские деньги быстро обесценивались, по мере того как ганийские оккупационные власти изымали их из оборота и уничтожали. Но что они печатали взамен? Да таких бумажек человек в здравом уме не должен даже касаться, настолько нелепо они выглядели. Например, чьи изображения поместили гани? Президента Джонсона? Сталина? Нет, гани решили выпендриться, покопались в истории и вытащили оттуда портреты всяких уродов вроде Канта, Сократа, Юма и им подобных. Например, взять десятидолларовую купюру с генералом Дугласом Макартуром — через месяц они совсем исчезнут. А вместо генерала появится некто по имени Ли Бо, какой-то древний китайский поэт. Даже при одной мысли о такой замене кого хочешь передернет.

Оккупационная валюта стала самым настоящим средством грабежа, с помощью которого гани пытались лишить терранцев их привычных ценностей и заменить бесполезным хламом. И все это прекрасно понимали, даже на Севере, где всем заправляют эти несчастные червелизы или, как их стали называть короче, чизы … Причем, заправляют по указке ганийского военного командования. Впрочем, чего еще ждать от чизов?

Да, возможно его плантация и является самой маленькой во всем Теннесси, что ж с того? Это не имеет никакого значения, во всяком случае, перестанет иметь после того, как бур проникнет в надежно изолированное подземное убежище, рассчитанное на сотни лет обитания и битком набитое цветущими непорочными девами. До них не удалось добраться ганийским червякам или змеям, это уж как вам нравится или как вам больше всего не нравится. Змеи обычно извиваются, и у них острые ядовитые зубы. Червяки же… Ну, червяки обычно слепые. Но это не самое плохое. В свое время он разводил овец и видывал глистов… Доводилось видеть и опарышей. Поэтому, с его точки зрения, гани больше напоминали не змей, а червей, что куда хуже.

— Бур дошел до чего-то твердого, — внезапно послышался голос Холера. — Похоже на металл. Причем, не просто металл, а что-то вроде твердой хромостали.

— На какой глубине? — спросил Гас.

— Точно как вы и предсказывали — семьсот футов.

— О’кей, — кивнул он. — Установите бур большого диаметра. Тот, внутри которого помещается человек. Хочу спуститься вниз. Причем, я спущусь первым, а потом скажу, когда можно будет следовать за мной.